Читать книгу - "Сводные влюбленные - Лана Кохана"

— Сама заплетала волосы? — улыбалась Этти, проверяя прическу моей спутницы на прочность.

— Нет, моей сноровки хватает только на бигуди, — развела открытые ладони в стороны Пэм. — Это дело рук Келли.

Сестрица выдала: «Хм», совершенно не сочетающееся с дружелюбностью на лице, убрала волосинку с платья Памелы и направилась помогать маме на кухне.

— И давно вы двое вместе? — спросил МакКензи, расставляя стаканы на стол, который украшали ландыши [52].

— С тех пор как он запал на мою сестру, — ляпнула Пэм, но быстро осознала свою ошибку: — Вернее, тогда мы начали дружить. Я бы не стала уводить парня у сестры. Мэйбл, конечно, та еще заноза в за…

— Пэм, принеси салфетки, будь любезна, — настойчиво попросил я.

Девушка засеменила в направлении кухни, а я еле удержался, чтобы не воткнуть вилку в так удачно подвернувшуюся руку МакКензи.

— Этти не выглядит счастливой, — закончил молчанку я, положив очередной прибор на стол.

— Не соглашусь.

— Ладно, она только выглядит счастливой.

А ведет себя так, словно наше правительство выразило желание последовать примеру Израиля и в скором времени она может стать военнообязанной.

— Помни, если обидишь ее, пеняй на себя.

Парень засмеялся:

— Если кто и виновен в плохом настроении Полетт, то уж точно не я.

— А кто?

МакКензи прошел мимо, похлопав меня по плечу и вложив последний стакан мне в руки. Что бы это ни значило, одно было совершенно ясно: вечер будет не из легких.

Полетт

Я всегда любила проводить время с мамой на кухне, но этот раз стал исключением. Она без устали твердила о том, какой красавицей стала Памела, подогревая во мне желание как-нибудь это исправить.

— Они с Максом так хорошо смотрятся вместе, правда?

— За дверью они смотрелись лучше, — буркнула я себе под нос, перекладывая салат в узорчатую миску.

Еще и эта Келли, предательница. Неужели я учила ее плести косы, чтобы она заделалась личным визажистом Памелы и нарядила ее как на показ мод?

— Меня попросили взять салфетки, — сияла Пэм, цокая по кафелю кухни каблуками.

Я хотела всучить ей пачку и поскорее отправить туда, откуда пришла, но мама повязала поверх платья девушки фартук — который Лоис сшила мне! — и включила в работу.

Да, мне не нравился этот фартук. Да, я его не носила. Но какого…

— Негоже гостям накрывать на стол, — сказала я, пытаясь стереть идеальное бельмо с фамилией Маклин, которое мельтешило перед глазами.

— Но Кевин же помогает с сервировкой, — не понимала намеков мама.

— Я буду только рада поучаствовать, — приторно-сладко протянула Пэм.

Любовь, родившаяся из дружбы, самая крепкая. Это истинна, которую я давно знала. Наглядный пример тому Лоис и Бен. Спрашивается, чего еще стоило ожидать от дружбы Макса с девушкой, которая выглядит точь-в-точь как его первая влюбленность?

И все равно больно. Пожалуй, даже больнее, чем раньше. Сперва он почти целует меня, а затем вновь приводит девушку с лицом Мэйбл в дом. Чувство такое, будто она вечно будет маячить неподалеку как напоминание о том, что не мне быть «той самой».

Полюбовавшись немного на то, как моя мама любезничает с потенциальной невесткой, я плюнула на моральные принципы и наступила на хвост Пон-Пона, который так удачно обустроился у ног Пэм. С неистовым воплем кот замахал лапами, проявляя на бежевых лодочках девушки серые, а на ногах — красные полосы.

— Что случилось? — забеспокоилась мама и обхватила Памелу руками.

— Как же больно! — всхлипнула та, глядя на окровавленные лодыжки.

Из гостиной прибежали парни с дружными «Что случилось?» и «Что-нибудь принести?». Этим «чем-нибудь» оказались спирт и вата. Папа снабдил потерпевшую пластырями и собирался выставить кота на улицу, но я вовремя его перехватила.

Стоя в углу и наблюдая, как все вертятся вокруг сахарной принцессы, мне лишь больше захотелось натравить Пон-Пона на присутствующих. Однако я опасалась последующего наказания для плюшевой морды, а потому просто гладила его, мечтая, чтобы этот вечер закончился как можно скорее.

Макс

Уж лучше бы Этти весь вечер игнорировала меня, — а желательно и Памелу, — потому как возобновить общение она решила с нападок.

— Ну что, Макс, тебя можно поздравить?

Я нахмурился, но продолжал есть луковый суп, силясь понять, в чем подвох.

— С чем, родной? — обратилась ко мне мама.

— А он у нас идет на рекорд! — Этти вызывающе откинула голову назад. — Решил покрутить шашни со всеми девушками из семьи Маклин, да?

— Надеюсь, нет, — подавилась смешком Памела, над губами которой остались усы из крошек багета прилипших к бульону. — Там, конечно, есть где разогнаться, ведь, кроме Мэйбл, у меня еще целых три сестры. Но Талите всего семь, Эбби тоже несовершеннолетняя, а Алана обручена. Ее мужу вряд ли понравится вмешательство Макса.

Этти стрельнула глазами на блондинку, и та смяла улыбку, ненадолго вернувшись к посербыванию супа.

— Насколько я понимаю, дальше в меню телятина, — постаралась разрядить обстановку она, вытираясь салфеткой. — Может, откроем вино, которое мы с Максом принесли? Оно станет отличным дополнением к блюду.

Мама с энтузиазмом согласилась и через минуту вернулась с бутылкой красного сухого бордо, название которого я при всем желании не смог бы запомнить.

— А ты часто пьешь, Пэми? — с улыбкой, что все больше и больше расходилась с интонацией, спросила Этти. — Хотя, конечно. К чему вопросы. Ты ведь работаешь барменшей в стриптиз-клубе.

Папа звучно откупорил бутылку, а мама часто заморгала.

— Стрип… стриптиз-клуб? — Голос ее подвел.

— Макс частенько к ней заглядывает, — кивнула сестрица, подавая корпус вперед.

Папа взглянул на меня сбоку, стараясь разливать напиток как ни в чем не бывало. Этти же вернула внимание на Пэм:

— Так ты строго по напиткам или иногда подменяешь танцовщиц?

МакКензи накрыл ладонь сестрицы своей, недвусмысленно прокашливаясь, а мама тихо одернула ее на французском.

— Пожалуй, я бы тоже сейчас выпил, — сказал я и обратился к нападающей: — Вино выбирала Памела. Она отлично разбирается в алкоголе в силу опыта работы в баре. И только в баре.

Пэм обхватила бокал с насыщенно-красной жидкостью обеими руками и начала постукивать пальцами, пытаясь отразить новую атаку моей сестры. Мне было неизменно жаль, что поставил подругу в такое положение, а потому за этот вечер я шептал извинения десятки раз.

Понятие не имею, какая муха укусила Этти, но она сама это начала. Война — значит война.