Читать книгу - "Не. Прикасайся ко мне - Лаура Кнайдль"

– Спасибо, – сказала она, обращаясь к Луке, и разместила одно фото в Снапчате. – Вот и все. Быстро и безболезненно.

Лука кивнул, но не проявил готовности возвращаться в свою комнату. Его взгляд снова нашел мой.

В животе предательски затрепетало.

– Не хочешь чокнуться с нами? – Слова сорвались с моих губ, и я не успела их удержать.

Апрель повернулась и уставилась на меня.

Неожиданность! Я своему приглашению была удивлена не меньше.

Лука наморщил лоб:

– Хорошо, один глоток.

Теперь я не смогла сдержать улыбку. И уговорила себя, что рада лишь тому, что могу провести Хеллоуин по традиции.

– Хорошо, подождите здесь. – Я указала на диван и побежала на кухню. Перед полкой, на которой хранился алкоголь, я стала на колени и достала купленную мной тыквенную водку. Прежде я никогда не покупала алкоголь, но, когда обнаружила эту водку в магазине, поняла, что должна попытать счастья. На кассе я занервничала, но продавщица не моргнув глазом провела бутылкой над сканером.

Я наполнила две рюмки золотой жидкостью, а третью – тыквенным соком для Апрель.

– Наша новая традиция, – возвестила я торжественно, вернувшись в гостиную, и протянула им рюмки.

Лука понюхал жидкость и вскинул брови. Водка пахла резко, но не тыквой.

– Мы напьемся? Это должно мне понравиться?

– Мы не напьемся, мы лишь выпьем. Тыквенная водка и тыквенный сок чудесно подходят для этого случая, – объяснила я, понимая, что хочу выпить, чтобы стать чуть смелее, так как здесь был Лука. Я подняла рюмку.

– Счастливого Хеллоуина! – Апрель чокнулась со мной.

– Счастливого Хеллоуина! – ответила я.

Мы в ожидании посмотрели на Луку. Он молчал. Лишь когда я кашлянула, он покорно вздохнул:

– Ладно, ладно… Счастливого Хеллоуина! – И поднес рюмку к губам. Едва он сделал глоток спиртного, на его лице появилось отвращение. Он скривил рот и уставился на рюмку в руке. – О господи, отвратительный вкус.

– Что? Это тыква. Это не может быть отвратительным. – Я тоже сделала глоток и сразу начала кашлять. Это был огонь со вкусом сточных вод. – Боже мой, боже мой, боже мой! – Я высунула язык и тяжело задышала, как будто могла таким способом избавиться от этого вкуса. – Что это?

Лука засмеялся:

– Тыква?

– Нет конечно.

Апрель пожала плечами:

– А сок хороший.

– Дай, – сказал Лука и взял у меня рюмку. – Я налью нам что-нибудь приличное.

К моему удивлению, он пошел не в кухню, а сначала в ванную, чтобы вылить остатки тыквенной водки, а потом в свою комнату. Я все еще чувствовала неприятное жжение во рту, когда он вернулся и протянул мне рюмку. Новое ее содержимое имело цвет жидкой карамели и мало чем отличалось на вид от «тыквенной» гадости.

– Что это? – скептически спросила я и повертела ножку рюмки между пальцев.

– Виски.

– От мамы? – спросила Апрель.

Лука кивнул.

– После того как ты задала ей жару из-за голосового сообщения, она прислала мне виски. – Лука поднял бокал. – Чрезмерно дорогой виски. Как будто, выпив этот напиток, я почувствую расположение к ней.

– Мне очень жаль, – сказала я и вдруг ощутила потребность высказать этой женщине свое мнение.

– А, ничего страшного, – ответил Лука, но его поза противоречила словам. – Тогда она поступила как с грязью с моим отцом, а теперь с нами. – Он чокнулся с пустой рюмкой Апрель и выпил виски.

Она печально посмотрела на него.

– Честно, ваша мама не заслужила вас. Знакомство с вами – лучшее, что со мной случилось в Неваде. И я не знаю, что бы я делала без вас. Если эта женщина не сознает вашей ценности, она сама виновата.

Апрель тихо пробормотала:

– Спасибо. – И обняла меня.

Я ответила тем же. Мой подбородок покоился на ее плече, и я смотрела на Луку. Он молча наблюдал за нами, но в этот момент все сказал его пронзительный взгляд. И хотя мы находились на расстоянии вытянутой руки, казалось, что он тоже прикоснулся ко мне. Я ощутила его близость и увидела правду в глазах, правду, которая стала вдруг очевидной. Он постоянно менял девушек не потому, что был безнадежным плейбоем. Он бросал их до того, как мог стать брошенным ими, как своей матерью, которая, вероятно, была сумасшедшей, если вычеркнула его из сердца. Я хотела обнять и его, чтобы показать ему, что он мне небезразличен. Я не знала насколько: мое тело и рассудок еще не пришли к согласию, но я хотела, чтобы он был в моей жизни, как и Апрель, – в этом я была уверена. В последние недели и месяцы, сам того не зная, он дал мне больше, чем я когда-либо считала возможным.

Прежде чем я смогла что-то сделать, момент был прерван звонком мобильного телефона. Апрель отпустила меня и достала смартфон из кармана своего фартука официантки. Я увидела на дисплее имя Камерона. Апрель ответила на звонок и повернулась к нам спиной, чтобы спокойно говорить.

– Привет, Кам.

– …

– Я дома с Сагой и Лукой.

– …

– Нет, мы останемся здесь и уютно устроимся.

Мне не надо было видеть ее лицо, чтобы знать, что ей не понравилось то, что сказал Камерон. Ее плечи напряглись, и она покачала головой:

– Я не могу.

– …

– Я обещала Саге.

– …

– Нет.

– …

– Я не думаю.

– …

– Хорошо, я спрошу ее. Подожди минутку. – Апрель прижала телефон к груди и повернулась к нам с извиняющейся улыбкой. – Это Кам. Он запланировал на сегодня большую вечеринку, чтобы немного обновить имидж «Le Petit», и приобрел для этого разрешение на торговлю спиртными напитками. Но одна из его официанток не смогла прийти, и он спрашивает меня, не могла бы я заменить ее. Он предлагает двойную зарплату, а ты можешь пойти со мной. Выпивка за счет заведения. Что скажешь?

Апрель адресовала свой вопрос не Луке, а только мне, и это было еще тяжелее. Она уже несколько раз говорила при мне о вечеринке, и я уже догадалась, что она хотела пойти туда. Но она никогда не спрашивала меня об этом – до сих пор.

Я хотела бы быть подругой, которая скажет: «Конечно пойдем», – но я не могла этого сделать. Представив себя среди оравы наряженных и выпивших посторонних людей, которые могут забыть о личных границах, я ощутила себя так, будто в помещении исчез воздух.

– Это не для меня, – сказала я и тут же подумала, что могла бы ответить иначе. – Но ты обязательно должна пойти, ведь ты этого хочешь, и ты нужна Камерону.

Апрель колебалась, потом покачала головой: