Читать книгу - "С любовью, бывший - Алёна Снатёнкова"

– Так, человек, носящий мою будущую фамилию! Если ты не прекратишь затапливать помещение, то мне придётся спасать жильцов, и утаскивать тебя в свободный номер.

Пытаюсь хоть как-то собрать все разбежавшиеся мысли в кучу, но ничего не получается. Этот дементор высосала из меня всю радость. Я только за порогом очутилась, скрывшись от её уничтожающих глаз, так мою платину и прорвало. Слезы ручьем стекают, и даже «угроза» Мамаева не помогает их осушить.

– Мартышка, ну прекращай. Я себя дебилом чувствую, когда ты тут рядом плачешь. – Глеб гладит мои волосы, пальцами размазывая слезинки по щекам. Слышу его смешок, и открываю глаза. – Ты не мартышка. Ты моя панда.

Я сразу понимаю, о чём он.

Быстро достаю телефон из кармана, и, не смотря на экран с огромным количеством оповещений, открываю режим камеры, и любуюсь на творение этого шутника.

– Мамаев! Блин, у меня даже салфетки нет. – Глеб начинает ржать, смотря на мое измазанное тушью лицо. Именно ржать, потому что сложно этот ослиный смех, назвать просто смехом. – Бойся. Я это запомню.

– Если ты собралась меня отшлепать, то можешь месть свою не откладывать. Я только за.

Когда я снова смотрю на него, то замечаю, как его глаза горят. И тут знаете, уже и в мыслях нет реветь, наматывая сопли, на маленький кулак. Улыбаюсь. И в этот момент чувствую, как будто с меня груз слезает. Отваливается потихоньку, избавляя душу от пары лишних килограмм.

– Она ведь больше не заявится ко мне в гости? – с надеждой в голосе спрашиваю Глеба.

– Не парься, для этого случая я подарю тебе перцовый баллончик.

Он снова притягивает меня к себе, медленно поглаживая по спине. А я растворяюсь. Растворяюсь в этом человеке. Знаете, как в детстве, когда ты прячешься за папиной спиной и знаешь, что оттуда тебя никакая барабашка не достанет. Так и сейчас. Те же ощущения защищенности. Опоры. Поддержки.

– Может, на такой прекрасной ноте я сниму соседний номер, где мы докажем бабке нашу страстную любовь?

– Глеб!!! – Настороженно шепчу в ответ, если честно, до конца не понимая, издевается он или говорит всерьез.

– Да ладно. Шучу. Завалимся к ней. Так нагляднее будет.

Наверно, мне нужно время, чтобы привыкнуть к таким подобным шуткам.

– Раз мы разобрались с твоими тараканами, мне осталось поговорить с сестрой. А судя по количеству пропущенных, – показываю Мамаеву дисплей телефона. – Разговор будет без анекдотов.

Ага. Реальность она такая. Я вроде за спиной-то стою, но вот эта защита не спасет меня от разъяренной сестры, которая тысячу раз уже пыталась до меня дозвониться.

Главное, что ей я не врала. Честно призналась, где я и с кем. По-моему, это заслуживает снятия всех обвинений.

***

Открываю дверь своим ключом, и тут же спотыкаюсь о чемодан, стоящий возле порога. Первая мысль: «Ну, капец, меня выгнали, и придется ночевать с бомжами». Вторая: «Чемоданы не мои». Выдыхаю от облегчения, и тут же напрягаюсь, когда понимаю, что секундная радость — это абсолютная фигня по сравнению с тем, что до меня только что дошло.

Настя куда-то собралась.

Ставлю багаж к стене, и, не разуваясь, ломлюсь в комнату, где горит свет и работает телевизор. Настя сидит в обнимку с моей мягкой пчелой, и на ее усталом лице весь спектр эмоций, которые бьют меня под дых.

Что сказать, сестра из меня, как из Спанч Боба тихий сосед.

– Насть?! – сажусь рядом, и как в детстве утыкаюсь носом в её плечо.

Мне тяжело. Морально плохо. Чувствую себя какой-то дрянью, предавшую сестру. Но, черт побери, это всё моя жизнь. Моя и только моя. Почему бы просто не доверить мне, управлять ею? Разбитые коленки уже пройденная тема и, я прекрасно знаю, как их лечить. Доктор не нужен.

– Там вещи… Ты куда собралась? – Беру пульт в руки, и выключаю телевизор.

– Домой поеду. С папой немного побуду. – Отвечает она и разворачивается, чтобы обнять. – А тебя за хозяйку оставляю. Предупреждаю сразу, если превратишь квартиру в отель для тараканов, то я тебя…

– Домой? Зачем? – Настя долгим взглядом смотрит на меня.

– Майка, когда ты вырасти успела? Взрослая такая, самостоятельная. А для меня, все та же жужжащая в ухо пчелка, которой на месте не сидится.