Читать книгу - "Дочь Великой Степи - Витольд Недозор"

Теокл так не поступит! Нет, только не он!

Но… он ведь так ждал сына! И она тоже не думала отчего-то, что может родиться девочка, и не говорила с ним о судьбе возможной дочери…

«О, Мать коней, где был мой разум?!»

И вдруг громыхнуло совсем рядом. Звук и вспышка одновременно…

А затем, почти сразу, шум у дверей. Испуганный возглас Гнура – что-то об очистительных обрядах: «Как бы не оскверниться господину!»

«Что ж, пусть!» – ответил знакомый голос.

И вот она увидела его, своего мужа: в дверях, при свете нескольких факелов. Промокший насквозь, залитый дождем – с длинных волос и бороды на кожаный плащ стекала вода, – он стоял перед ней, словно неведомый эллинский бог, вышедший из моря…

– Теокл, – жалобно выдохнула она, – ты вернулся…

– Боги осчастливили тебя дочерью, племянник! – сказала Лаис.

– Дочерью?! – Он явно удивился.

– Да, мой господин, дочерью! – подтвердила верная Клеона, на всякий случай вставая так, чтобы оказаться между Теоклом и ложем.

Мгновения показались Гипсикратии долгими, как зимняя ночь. А потом на лице ее мужа появилась улыбка. Еще миг – и он расхохотался.

– Воистину, счастлив этот день! – воскликнул Теокл. И обернулся к стоявшим у входа: – Друзья, небеса щедро благословили сегодня меня, подарив дочку! Спасибо тебе, моя прекрасная жена! Спасибо тебе!

Теокл опустился на колени у ложа, чтобы лучше увидеть свое новорожденное дитя. На заросшем обветренном лице его отразилось глубокое изумление.

– Чудо… – произнес он тихо. И добавил: – Волосики, как серебро… Такие были у моей матушки.

Осторожно поднял свою дочь. И малышка, хныкнув было, вдруг успокоилась на его руках.

– Во имя богов и перед их лицом, – торжественно произнес Теокл, – нарекаю дочь свою именем Олимпиада – в честь матери моей!

Гипсикратия рассмеялась сквозь слезы счастливым смехом.

Говорит Гипсикратия

Таким я и запомнила тебя, Теокл, сын Леонтиска, – моя первая и единственная настоящая любовь… Таким вижу тебя сейчас. Высоким, могучим, держащим на руках нашу дочку и радостно улыбающимся мне, своей земной возлюбленной, словно сошедший в наш мир бог.

Три с небольшим года было отпущено нашему счастью – тебе и мне, чтобы прожить вместе. Я знаю: ты был злодеем в этом мире злодеев и убийц. Ты не только возил через море товары, ты грабил корабли, торговал рабами, убивал людей и разлучал семьи – но ты был моим мужчиной, и все остальное не значит ничего. И если и была я предназначена кому-то в подлунном мире, то только тебе.

С тобой я должна была прожить весь отмеренный мне земной срок, тебе я должна была рожать дочерей и сыновей, тебя ждать из плаваний и тебя проводить на погребальный костер. С тобой я узнала истинную любовь – не злую похоть жеребца, запрыгивающего на загнанную кобылу, не тупую похоть быка, покрывающего корову, не равнодушное обладание господина рабыней, а истинную любовь, отражение того соединения Земли и Неба, что в древних преданиях породило наш мир.

Как же ты любил меня и как я любила тебя! И как жаль, что, лишь потеряв, мы ценим божественные дары!

Может быть, эта наша любовь тебя и погубила… Ибо твой бог Посейдон из тех, властелинов, кто любит мужчин. А такие бешено ревнивы, когда речь заходит о женах их паствы…

Я не ведаю, как ты умер – пал ли в абордажной схватке, ушел ли мгновенно на дно, когда яростный вал разбил в щепки твой корабль, или же долгие часы цеплялся за жизнь в бурном море, пока силы не покинули тебя. Но я знаю другое: если за гранью жизни и смерти людские желания что-то значат, то мне бы хотелось, чтоб там ты стал моим мужем снова. Уже навеки.