Читать книгу - "Миланская Роза - Звева Казати Модиньяни"

Все началось в тот момент, когда два громилы в полицейской форме навалились на него у ранчо Санта-Моника. Он как раз садился в машину, хотел поехать в город и купить подарки для Соланж.

Они действовали наверняка. Обыскали его самого, потом машину. Тот, что понахальней, хлопнул его по носу пятью пакетиками с чистейшим «снежком». Наркотики нашли в машине, и Рауля обвинили в хранении и распространении этой дряни. Потом стражи порядка, в строгом соответствии с законом, торжественно сообщили ему:

— Вы не обязаны отвечать, но все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

Рауль протестовал, настаивал, что невиновен: он никогда не пробовал и не продавал кокаин. Но пакетики выглядели куда убедительней, чем его слова.

С этой минуты все пошло кувырком; он чувствовал себя человечком из компьютерной игры, который все время проигрывает и вот-вот исчезнет с дисплея, изничтоженный безжалостными врагами. Он оказался в грязном полицейском участке; там были типы, которые и внимания не обращали на его заявления о невиновности.

Он пытался объяснить полиции и себе самому, откуда взялся наркотик. Ему казалось, что речь идет о дурной шутке. Но его никто не слушал. Полицейские снимали отпечатки пальцев, составляли протоколы, отдавали приказы. Для них любой задержанный, будь то пуэрториканец, мексиканец, негр или итальянец, сразу попадал на конвейер и проходил через разные бюрократические процедуры, заканчивавшиеся камерой предварительного заключения. За что арестован, разберутся потом: тогда и выяснят, обоснованны ли обвинения.

В камере два типа с физиономиями висельников накинулись на Рауля — оба хотели поразвлечься с хорошо одетым блондинчиком, выглядевшим смиренной овцой. Навыки, полученные в спортзале, помогли Раулю устоять против насильников и продержаться до прихода полицейских, которые перевели его в одиночку.

Оставшись один, молодой человек разрыдался, как ребенок. Призыв о помощи, обращенный к Роберте, не дал никаких результатов. Он уже догадывался, что ему подстроили ловушку, хотя и не понимал, кому это понадобилось.

— Вы понимаете, монсеньор, что просите меня нарушить закон? — спросил капитан Фрэнк Ло Руссо.

У полицейского только фамилия осталась итальянская. Похоже, предки его были норманнами, судя по огромному росту, светлой коже, голубым глазам и рыжеватым волосам капитана. Он нервно мерил шагами маленький кабинет, напоминая загнанного в клетку зверя.

— Юноша невиновен, — настаивал монсеньор Да Сильва. — Он чист перед законом.

Прелат встал и уперся крепкими кулаками в стол.

— Но нам же надо сохранить лицо! — напомнил капитан.

Несмотря на манеры и язык, Ло Руссо употребил выражение, очень распространенное в Старом Свете. Капитан был итало-американцем в третьем поколении и о Сицилии, стране своих предков, знал лишь из туристических проспектов и из фильмов про мафию. Фамилия Летициа, столь весомо звучавшая для прелата, для полицейского совершенно ничего не значила.

— Если он невиновен и не замышлял покушения на президента, мы его сразу же выпустим под залог. Потом на суде разберутся.

— Я, видимо, недостаточно точно объяснил, Фрэнк, — прервал его епископ. — Суд ни к чему, и его не будет. Никакого обвинения не будет выдвинуто. Никаких протоколов, никаких записей. Рауль Летициа в этом участке никогда не был.

— А что мне делать с теми парнями, которые его арестовали? — взорвался капитан. — А драка в камере?

— Сам думай, Фрэнк. Я прошу тебя о справедливости, и ты мне отказать не можешь…

Полицейский с трудом сдержался от ругательства. Но, припомнив кое-что из своего прошлого, решил: он в долгу перед монсеньором.

— Хорошо! — согласился Ло Руссо. — Посмотрим, что можно сделать. Только вот окружной прокурор…

— Он мой друг и не станет поднимать шум, — успокоил капитана Да Сильва.

— Тогда все в порядке. Вы, наверное, хотите забрать парня сейчас?

— Неплохая мысль, — улыбнулся прелат.

Рауль покинул полицейский участок в лимузине монсеньора Да Сильва.

— Поедем ко мне домой? — предложил епископ и, взглянув на разбитое лицо юноши, добавил: — Стоит показаться врачу.

— Не надо врача, — поморщившись, произнес Рауль.

Ему было трудно говорить, все болело, глаз ничего не видел, а разбитый нос затруднял дыхание.

Да Сильва не стал настаивать:

— Как хотите…

Он видел людей куда хуже избитых и знал: не следует предлагать помощь, если человек от нее отказывается.

— Я должен поблагодарить вас, — произнес Рауль, вспомнив о правилах хорошего тона.

— Ну, я лишь последнее звено в цепи, — иронически заметил прелат.

Он не испытывал особой симпатии к богатому бездельнику, имеющему влиятельных родственников, натворившему дел.

— Я сделал лишь то, о чем меня попросили. Думаю, вы разберетесь, кого действительно следует благодарить.

— Думаю, разберусь, — согласился Рауль.

Благодарить придется семью. Хорошо хоть на этот раз обошлось без вмешательства отца, иначе у Риккардо появилась бы дополнительная причина давить на сына.

— Куда вас отвезти? — спросил Да Сильва.

— Если можно, в гостиницу, — попросил Рауль.

Он не смел возвращаться на ранчо в таком виде.

В номере Рауль принял горячий душ и почувствовал себя получше, хотя глаз заплыл, нос раздулся и нижняя губа была разбита. Юноша взглянул в зеркало, себя не узнал и выругался. Он позвонил Роберте в Санта-Монику.

— Слава Богу! — воскликнула она, услышав голос брата.

— Господь действительно вмешался, — пошутил Рауль. — Моим освобождением я обязан почтенному слуге Божьему.

Роберта не поняла, и Рауль в двух словах объяснил ей, как обстояло дело.

— Глория постаралась, — сказала Роберта.

— Она — молодец! Надо ей позвонить, поблагодарить. Одного не понимаю — как я влип в эту историю. Может, кто-то из твоих друзей-кришнаитов постарался.

— Ошибаешься. Они тут ни при чем.

Роберта, подозревая всех и каждого, уже провела собственное расследование.

— Дай-ка мне Соланж, — попросил Рауль.

Больше всего на свете ему хотелось поговорить с Соланж. А с этой историей он потом разберется.

Роберта вдруг замолчала, видимо, не ожидая такого вопроса. Потом она нехотя произнесла:

— Соланж здесь больше нет.

— То есть как это «нет»?

Рауль был ошеломлен и не понимал, что произошло.

— Я думала, ты уже знаешь, — сказала Роберта.

Она тоже чувствовала, что почему-то все дела Рауля вдруг пошли наперекосяк.