Читать книгу - "Седьмая - для тайны - Виктория Холт"

— Что же вы хотите мне сказать?

— Ты, наверное, заметила, что я проявляю к тебе большой интерес?

— Вы имеете в виду то ужасное происшествие?

— И его тоже. Но еще раньше… с самого начала…

— Когда вы заметили некрасивую девочку?

— Это прощено и забыто, Фредерика. Я люблю тебя! Я хочу, чтобы ты стала моей женой!

Я отпрянула в изумлении.

— Я знаю, сейчас не время, — продолжал он. — Но я не мог больше держать это в себе. Много раз я порывался сказать тебе об этом! Я потерял столько времени! — он испытующе посмотрел на меня. — Ты хочешь, чтобы я продолжал?

— Да, — с готовностью ответила я, — хочу…

— Это означает…

— Это означает, что мне приятны ваши слова!

Криспин встал и крепко прижал меня к себе. Несмотря на все страхи и подозрения, я была счастлива!

Криспин страстно, даже неистово целовал меня, у меня перехватило дыхание. Мне казалось, что я во сне. За последнее время произошло так много странного, но это — самое странное из всего.

— Я боялся признаться даже себе в своих чувствах, — сказал он. — То, что было с нами в прошлом, всегда отражается на нас, не так ли? Я думал, что у меня нет будущего, но теперь…

— Сядем и поговорим, — предложила я.

— Скажи мне сначала, что я тебе не безразличен!

— Конечно, нет!

— Тогда я счастлив! Несмотря на все… Я счастлив! Мы будем вместе!

— Я несколько смущена…

— Но ты же знала о моих чувствах!

— Я не была уверена. Когда я заговорила об отъезде, вы удержали меня…

— Разумеется, я не мог позволить тебе уехать!

— Мне и самой этого не хотелось…

— Однако, ты чуть не уехала!

— Я не видела для себя иного выхода.

— Я казался тебе надменным, не так ли?

— Неприветливым. Отчужденным.

— Это — своего рода защита. — Он вдруг рассмеялся. — Но сейчас… среди всего этого…

— Вероятно, из-за всего…

— Так должно было случиться! Я больше не мог сдерживать себя, Фредерика! Какое у вас величественное имя, мисс!

— Да, конечно, я тоже так считаю! Моя матушка назвала меня так потому, что очень гордилась своей семьей. У нас было несколько Фредериков, достигших довольно высокого положения — генералов, политических деятелей и прочих. Она бы предпочла, чтобы у нее родился мальчик, тогда я была бы самым заурядным Фредериком!

Почему мы говорили о таких ничего не значащих вещах? Как будто пытались уйти от чего-то страшного… Я все еще помнила его гнев к мистеру Дориану, ярость по отношению к Гастону и его желание избавиться от него. Почему он выбрал именно этот момент, когда нашли оружие убийства, чтобы сделать мне предложение?

— Я давно влюблен в тебя! Больше всего на свете я хочу, чтобы ты тоже любила меня. Однако я не верю, что ты можешь испытывать ко мне те же чувства. Я не такой прелестник, как…

Его лицо потемнело, а меня снова охватил страх.

— Криспин! Я люблю вас и хочу выйти за вас замуж, но я хочу все о вас знать! Я не хочу, чтобы между нами были какие-то секреты!

От меня не ускользнуло, что он оторопел. Помолчав немного, он произнес:

— Разумеется, мне хочется того же!

И все-таки он о чем-то умалчивал! Я внутренне молилась, чтобы он не оказался замешан в этом ужасном убийстве. Я бы не пережила, если бы… Мне казалось, он умоляет меня говорить только о нашей любви, ни о чем больше, что он просит меня отбросить все, кроме того удивительного открытия, что мы любим друг друга.

Он произнес почти умоляюще:

— Это замечательно, что я тебе не безразличен. И поместье тоже. — Он нахмурился и махнул рукой. — Эти неприятности скоро закончатся! Они выяснят, кто это сделал, и закончат свою работу. Мы должны забыть об этом. Мы — вместе, и это замечательно! Знаешь, дорогая, ты изменила меня. Ты изменила мой взгляд на жизнь. Я был меланхоликом… Не верил в доброту. Я хочу, чтобы ты поняла… мой первый брак…

— Это было так давно!

— Но это сильно повлияло на меня… на то, кем я стал. Только после того, как я понял, что люблю тебя, я снова почувствовал вкус к жизни. Ты должна меня понять. У меня не будет мира на душе, пока ты не поймешь!

Он крепко держал мою руку и продолжал:

— Я был очень молод. Восемнадцать лет, почти девятнадцать. Учился в университете. В город приехала труппа актеров. Она была одной из них. Ей исполнился двадцать один год. Я пошел на представление, на какую-то комедию с пением и танцами. Она стояла в первом ряду хора. Мне показалось, что она красавица. Я был там в первый вечер… и в следующий… Посылал цветы… Меня удостоили встречи… Словом, влюбился до безумия…

— Это случается с многими молодыми людьми!

— Но не извиняет моей глупости!

— Нет, но ведь утешает, что вы не единственный юноша, оказавшийся в подобной ситуации.

— Ты всегда будешь находить мне оправдания, не так ли?

— По-моему, их всегда находишь для тех, кого любишь.

Криспин прижал меня к себе и поцеловал.

— Как я рад, что сказал тебе! Я и в самом деле не могу поверить, что ты любишь меня. Ты будешь всегда заботиться обо мне?

— Вы — сильный человек. Это вы должны заботиться обо мне!

— Я буду изо всех сил… а в минуты моей слабости ты будешь со мной?

— Если вы этого захотите!

Мы стояли молча. Он целовал мои волосы.

— Вы говорили мне… — напомнила я.

Он немедленно опомнился.

— Мне так стыдно, но ты должна понять меня, он заколебался, а мне опять стало страшновато.

— Я хочу знать все, Криспин, — твердо сказала я. — Прошу вас, ничего не скрывайте. Я пойму… что бы то ни было.

Опять короткое молчание.

— Ладно, — решился он, — я женился на ней вопреки советам своих друзей. Бросил учебу. В конце концов, у меня было поместье, я всегда любил его и хотел там жить. Кейт — не думаю, что это ее настоящее имя, — в ней не было ни капли правды, все фальшиво. Кейт Карвел. Ей быстро надоело поместье. Она не хотела жить в деревне. Я уже не строил никаких иллюзий. Мне очень скоро стало понятно, какую ошибку я совершил, а осознавать себя дураком в девятнадцать лет очень унизительно. Это накладывает на тебя отпечаток… иногда на всю жизнь. Так было со мной, пока не появилась ты. Тогда, надеюсь, я начал меняться.

— Я рада этому, Криспин.

— Я не хочу жаловаться, но никто раньше по-настоящему не заботился обо мне, креме Люси Лейн. Поэтому Кейт так легко обманула меня. Она притворялась доброй. Мои родители никогда особенно не интересовались ни Тамарикс, ни мной. Они полностью ушли в собственную жизнь, в которую мы не вписывались. Люси всегда была мне замечательным другом.