Читать книгу - "Медный всадник - Полина Саймонс"

– Готова?

– Да, – простонала она.

– Больно?

– Не очень.

Он пронес Татьяну три километра до станции, но оказалось, что пути еще не отремонтированы.

– Что теперь? – встревоженно спросила она, когда он остановился передохнуть.

Александр спустил ее на землю и дал попить.

– Придется идти до следующей станции.

– Сколько километров?

– Шесть.

– Нет, Александр. У тебя сил не хватит.

– Разве есть другой выход? – бросил он, присаживаясь перед ней. – Идем.

Они тащились по лесной тропе, когда над верхушками деревьев пролетели самолеты. Будь Александр один, наверняка продолжал бы идти, но с Татьяной на спине… если упадет бомба, ее первую ударит осколком.

Он сошел с тропы, углубился в чащу и устроил Татьяну у поваленного дерева.

– Ложись, – велел он и сам лег рядом. – Повернись на живот и прикрой голову руками.

Она не пошевелилась.

– Не бойся, Таня.

– Как я могу бояться сейчас? – запинаясь, пробормотала она, кладя руки ему на грудь.

– Что? Хочешь, чтобы я помог? Мне следовало бы захватить твою каску.

– Александр…

– Теперь, когда настало утро, я вдруг снова превратился в Александра?

– О Шура… – тоскливо прошептала она.

И Александр не вытерпел. Наклонился и поцеловал ее. Ее губы были так же мягки, упруги и сладки, как он себе представлял. Татьяна затрепетала, но ответила на поцелуй с такой нежностью и страстью, что Александр невольно застонал. Он не грезит? Это ее руки сжимают его голову и не отпускают?

– О господи! – выдохнул он в ее полуоткрытые губы.

Свист падающих бомб отрезвил их. Верхушка стоящей рядом сосны загорелась, и горящие ветки едва не полетели на них. Он быстро повернул Татьяну на живот и прикрыл собой.

– Как ты? Не испугалась?

– Бомбы еще не самое страшное, – шепнула она в ответ.

Как только налет прекратился, Александр встал.

– Идем. Нужно успеть на поезд.

– Я тяжелая, – всхлипнула она ему в спину.

– Не тяжелее моего ранца, – отдуваясь, заверил он. – Вперед. Мы скоро будем на месте.

Иногда винтовка задевала сломанную ногу, и Александр чувствовал, как она сжимается от боли. Но она ни разу не застонала и не вскрикнула, только в какой-то момент прислонилась головой к его спине. Хоть бы все обошлось!

Он пронес Татьяну шесть километров под черным дымным небом среди тлеющих деревьев до следующей станции. Хотя самолеты улетели, даже сюда доносилась артиллерийская канонада.

Добравшись до места, Александр положил девушку на землю и сам рухнул рядом. Она придвинулась к нему:

– Устал?

Он кивнул.

Они ждали. На станции было полно народа: женщины с детьми, престарелыми родителями и вещами. Мрачные, угрюмые и неразговорчивые. Александр вынул последний кусок хлеба и разделил с Татьяной.

– Нет, ешь сам, – отказалась она. – Тебе нужнее.

– Ты что-нибудь ела вчера? Ну конечно нет!

– Сырую картошку, чернику в лесу и шоколад, который ты мне дал.

Она положила голову ему на руку и закрыла глаза. Александр обнял ее за плечи.

– Все будет хорошо, – сказал он, целуя ее в лоб. – Вот увидишь. Подожди немного, и я отвезу тебя в больницу.

Как ни удивительно, но поезд пришел. В таких вагонах раньше перевозили скот, поэтому сесть было негде.

– Хочешь, подождем, может, придет пригородный поезд?

– Нет, – едва ворочая языком, ответила она. – Мне что-то нехорошо. Нужно как можно скорее добраться до Ленинграда. Пойдем. Я буду стоять на одной ноге.

Александр поднял ее на платформу и внес в вагон, до отказа заполненный людьми. Они оказались у открытой двери, так что могли рассматривать проносившиеся мимо сельские пейзажи. Несколько часов они стояли, прижатые друг к другу. Татьяна опиралась на него, прижимаясь головой к его груди, а Александр держал ее обеими руками, боясь сжимать слишком сильно. В какой-то момент он почувствовал, как она медленно сползает вниз.

– Нет, не смей, держись, – велел он, поднимая ее.

И она держалась.

Двери вагона оставались открытыми на случай, если кто-то захочет спрыгнуть. Поезд тащился мимо полей и грязных дорог, забитых крестьянами, тащившими за собой скот, и беженцами, толкавшими тележки со всем своим имуществом. Мотоциклы и автомобили пытались пробиться сквозь людские толпы. Выли сирены «скорых». Александр увидел, как помрачнело лицо девушки.

– О чем ты думаешь, Таточка?

– Почему эти идиоты тащат на себе остатки прежней жизни? Если бы я уходила, ничего не взяла бы с собой. Кроме себя.

– Неужели у тебя совсем нет вещей?

– Есть, но я ничего бы не взяла.

– Даже моего «Медного всадника»? Хотя бы это ты должна захватить.

Она попыталась растянуть губы в улыбке.

– Разве что это. Но либо я убегаю, чтобы спастись, либо нагружаюсь ненужным хламом, который только задерживает меня, и подвергаюсь смертельной опасности. Не думаешь, что мы должны спросить себя, какова наша цель? Мы покидаем свой дом? Начинаем новую жизнь? Или собираемся продолжать старую где-то в другом месте?

– Хорошие вопросы.

– Да.

Она задумчиво уставилась в пространство. Александр потерся щекой о ее короткие волосы. У него из прежней жизни осталась только одна вещь. Америка же словно не существовала… разве что в его памяти.

– И все же я хотела бы найти брата, – прошептала она.

– Знаю, – горячо подхватил Александр, – я тоже хотел бы найти его ради тебя.

Татьяна тяжело вздохнула, но ничего не ответила.

К вечеру поезд прибыл в Ленинград. Они тихо сидели на скамье, выходившей на Обводный канал, и ждали трамвая, который должен был отвезти Татьяну в госпиталь на Греческой, рядом с ее домом. Трамвай пришел.

– Хочешь ехать? – спросил Александр.

– Нет.

Они продолжали сидеть. Пришел второй трамвай.

– На этом?

– Нет.

Пришел третий.

– Нет, – покачала головой Татьяна еще до того, как он успел спросить, и прислонилась к его плечу.

Прошли еще четыре трамвая, и они все сидели, не разговаривая, глядя на канал.

– Через мгновение, – вдруг выпалила Татьяна, – на следующем трамвае, ты собираешься вернуть меня в старую жизнь.

Александр не ответил. Татьяна тихо вскрикнула: