Читать книгу - "Мышьяк за ваше здоровье - Елена Арсеньева"

Крышка поднялась, открыв неглубокое, выложенное деревомотверстие, похожее на сундук. В сундуке было пусто, но только на первый,непросвещенный взгляд. Если повернуть чуть отступающую дощечку на стенке, дносундука сдвигалось и открывался лаз в погреб. Хитрость придумал Серега,одержимый почти маниакальными мерами предосторожности против возможного иневозможного грабежа. И это устройство призвано было разочаровать воров:увидят-де пустой «сундук» и уйдут. А вообще-то в погребе чего только нехранилось! Он очень напоминал Манихину тот погреб, который был в егодеревенском доме в Заманихе, Петр испытывал какой-то странный ностальгическийвосторг, когда спускался туда… но только при одном условии: чтобы кто-нибудьнепременно оставался наверху и следил, как бы не захлопнулась крышка. Она немогла захлопнуться, Манихин прекрасно знал это, однако ничего не в силах былподелать с собой. Воображение порой выходило из-под контроля, никак с ним несправиться.

Сейчас рядом никого не было, поэтому он не полез в погреб, апросто лег рядом на живот и вытянул руку, пытаясь достать до верхней полки. Наэтой полке стояли в ряд бутылки домашней наливки – Анна делала – и самогонки,которую виртуозно гнал Серега. Ничего другого он не пил: только собственнуюсамогонку с какой-то там немыслимой очисткой. Петр раньше тоже любилприложиться, но уже давненько не пробовал спиртного – врачи говорили, емутеперь вредно.

Да и в пень, вредно там или полезно, какая разница!

Он нащупал одну бутылку, отвернул пробку, понюхал – наливка.Вроде бы вишневая. Не пойдет – слишком долго берет-забирает. А ему совсемнеохота, чтобы вся прожитая жизнь вдруг прошла перед глазами… Во второй былатоже наливочка – смородиновая, а с третьей повезло. Серегино рукомесло шибанулов нос так, что Манихин аж зачихал с отвычки. Единственное, что плохо, –придется пить без закуски. Полкой ниже стояли банки с соленьями, сохранилисьеще с прошлого года, но рука туда не доставала, а спуститься по лесенке Манихинне решался.

Ну не смешно ли! Жизни себя лишить не страшно, а спуститьсяв погреб…

Как говорится, у каждого свои недостатки.

Он отхлебнул из горлышка, поморщился, уткнулся лицом в сгибруки, пережидая первое, самое острое и неприятное ощущение. Второй глоток далсялегче. Все правильно, аккурат по пословице: «Первая колом, вторая соколом,третья мелкими пташками». В голове зашумело чуть ли не сразу, и ноги сделалисьватными. Все-таки здорово ослабила его болезнь! Раньше мог пить ведрами, и хотьбы хны, ни похмелья, ни глупостей никаких не совершал по пьянке. Зная за собойэту особенность, иногда даже нарочно притворялся более опьяневшим, чем был насамом деле, потому что приятели могли обидеться: плохо, когда в подгулявшейкомпании один трезвый, на него смотрят как на шпиона империализма.

Куда ты, удаль прежняя, девалась? Ноги чуть ли не в разныестороны идут. Эк его разбирает!

Рванул на себя дверцу «Пежо», чуть не плюхнулся на заднеесиденье, но там горой были навалены какие-то не то мешки, не то подушки.

Сел опять за руль, хотя сзади, конечно, было бы удобнее, тамможно вытянуться, лечь, уснуть. Ничего, он и спереди умудрился лечь, болезньчем хороша, что здорово его изнурила, заставила похудеть. Правда что – нет худабез добра!

А кто там все же мешков навалил? Серега? Надо будет завтраему…

Нет. Не надо будет. Как говорится, завтра никогда ненаступит. Но все-таки странно, что Серега сложил в хозяйскую машину какие-томешки. Или это все же подушки? А может, Серега тут ни при чем и все это барахлонапихал кто-то другой?

Нет, вот же прицепилась забота! До мешков ли ему должно бытьсейчас?

Манихин порою поднимался на локте и полулежа пил, пил,мучительно морщась от мельтешения разноцветных вспышек перед глазами. Головакружилась, но сон уже наплывал. Анна металась вокруг, то близко заглядывала вглаза, то, всплескивая руками, отскакивала и кричала: «Да ты только посмотри,посмотри, кто это?!» Ага, уже и Анна его не узнает. Правильно он сделал, чторешился наконец, давно надо было это сделать с собой. Но ведь оставалась ещекакая-то надежда… Теперь уже нет.

Сон вдруг навалился тяжелой, удушливой глыбой. Уже сдаваясьему, задыхаясь и засыпая последним сном, Манихин вдруг подумал, чтонагромождение мешков очень похоже на человеческое тело.

Бред, конечно. Уже предсмертный бред… Но вдруг и в самомделе рядом с ним, умирающим, на заднем сиденье лежит другой человек – судя постранно окаменелому телу, уже мертвый? Значит, завтра в машине найдут дватрупа?

Это было последним проблеском его сознания. Манихин впал взабытье.