Читать книгу - "Любовь и Хоккей - Монти Джей"

— Валор, на нем были те же ботинки, что и на моем дедушке, когда его хоронили!

Я толкаю ее в плечо, смеясь вместе с ней. 

— Заткнись! - Я предупреждаю. — Они не так уж плохи. - Улыбка согревает мое лицо, когда я думаю о том, насколько плохими они были на самом деле. Они действительно выглядели как обувь, в которой дедушки ходят играть в гольф.

— Честно говоря, я не удивлена, что он тебе нравится. Что меня удивляет, так это то, что ты не знаешь, почему он тебе нравится.

Я вопросительно поднимаю бровь, наклоняя голову влево, и она просто закатывает на меня глаза.

— Не смотри на меня так. Мы с тобой обе знаем, что причина, по которой он тебе нравится, в том, что он полная противоположность Бишопу.

При звуке имени Би я останавливаюсь. Я ненавидела слышать его имя. Каждый раз, когда его показывали по спортивному каналу или кто-то говорил о том, каким он был великим, я ненавидела это. От этого у меня заболел живот. Это заставило меня вспомнить о его руках на мне, его смехе, его глазах. Черт, я ненавидела это.

— Что? - Тихо говорю я. Какая проблема в том, что у тебя плохая стерва в качестве лучшей подруги? Это означало, что ты получала чистую божью правду каждый раз, когда она открывала рот.

Риггс останавливается и вздыхает:

— Я не слепая. Я вижу тебя, Салли. Если у парня светлые волосы? Забудь об этом. Голубые глаза? Ни единого шанса в аду. Ты избегаешь хоккейной команды этого парня, как гребаной чумы. Он тебе нравится, потому что он первый парень, который не разделяет ни одного качества с Бишопом Мавериком.

Ее слова - все равно что вымыть рот с мылом. Отвратительно, но иногда необходимо. Я прикусываю нижнюю губу, глядя на свои туфли. Мои глаза горят от слез.

Если Бишоп был солнцем, то Престон был луной.

Таинственный, темный, неизвестный и озаряющий.

Руки Риггс обхватывают мои щеки, заставляя меня посмотреть на нее. 

— Эй, посмотри на меня. - Мои глаза встречаются с ее карими. — Я просто говорю, что ты заслуживаешь кого-то лучшего, чем просто противоположность. Ты заслуживаешь того, кто сделает тебя счастливой, Вэл.

Я киваю, делая глубокий вдох, заставляя себя не заплакать.

— Пойдем, давай купим тебе немного еды. После еды ты становишься менее эмоциональной.

Престон выследил меня в кампусе и не оставлял в покое, пока я не согласилась пойти с ним на свидание. Он взял меня на яхту своей семьи. Я думаю, он хотел одновременно показать богатство своей семьи и в то же время пытался быть милым, потому что он устроил для нас пикник на верхней палубе. В первый раз, когда мы занимались сексом, я не испытала оргазма, и это было ужасно. Он не был ужасен в постели. Он знал, что делать со своими пальцами, и язык у него был неплохой.

Честно говоря, думаю, что это была только я. Я не позволила своему разуму полностью отключиться и наслаждаться моментом. Думаю, я боялась, что случайно подумаю о Бишопе во время секса с Престоном. Это было дерьмово, но это была правда.

Когда я была с ним, я чувствовала себя в безопасности. Мое сердце чувствовало себя в безопасности. Я не могла рисковать, вступая в отношения с кем-то, кто снова сломал бы меня. Я все еще находилась в стадии восстановления после последнего разбитого сердца. Однажды я смогу доверять ему всем своим сердцем, но только не сегодня.

Мне казалось, что все это просто наваливается на меня прямо сейчас. У меня болели ноги, болели икры. Я имела дело с гормональной эгоистичной пиздой товарища по команде. Престон упоминал о браке. Теперь мне придется потратить час на то, чтобы поправить волосы, чтобы сидеть и есть холодный гребаный суп, слушая, как мать Престона говорит о том, какой красивой я была бы, если бы немного накрасилась.

Слезы разочарования наворачиваются на мои глаза, и я бью кулаком прямо в первую попавшуюся стену. Может быть, если бы у меня был женский пример для подражания, я бы лучше знала, как справляться с подобными ситуациями, но меня воспитала компания хоккеистов, которые решали все свои проблемы, нанося удары кулаком.

Я узнала, что эта теория ошибочна. Это только злит тебя еще больше, потому что теперь у меня болит рука.

— Черт возьми, - Шиплю я, прижимая запястье к груди. Костяшки моих пальцев темно-красные и пульсируют. — Блядь, блядь, блядь. 

Все накопившиеся эмоции, кажется, должны вырваться из меня наружу. Всего этого становилось просто слишком много.

— Что эта стена сделала тебе, Вэлли?

Я более чем когда-либо уверена, что Вселенная ненавидит меня. Это, должно быть, кошмар, от которого я скоро проснусь, потому что я больше не могу ловить гребаные глюки.

Очевидно, я, блядь, знала, что рано или поздно столкнусь с ним. Это было неизбежно. Мы играли за одну и ту же хоккейную организацию. Наш тренировочный центр находился в том же месте. Мы играли на одной арене и вместе ездили на выездные матчи. Я знала, что это должно было случиться. Я просто хотела бы, чтобы этого не было, когда я уже была в двадцати секундах от психического срыва.

Вэлли.

Я не слышала этого прозвища четыре долгих года. Это было все равно что стереть пыль со старой пластинки, которую не крутили годами, и наконец-то снова услышать ее песню. Сначала это было болезненно, но как только вошло в привычку, это напомнило вам о том, почему вам вообще нравилась виниловая музыка.

Это заставляло тебя хотеть танцевать.

Бишоп Маверик выдерживался, как марочное вино. Я ненавидела его за это. Я надеялась, что, когда ему исполнится тридцать, он начнет лысеть, наберет несколько фунтов и у него появятся морщины. Но нет. Он все еще выглядит как модель GQ, только что сошедшая с обложки журнала.

Эти золотисто-светлые волосы сияли, как всегда, загорелая кожа, и, казалось, его тело стало более четким с годами. Прошло почти ровно четыре года с тех пор, как я видела его в последний раз. Четыре года. Для нас это казалось целой вечностью. Мы перестали видеться почти каждый день нашей жизни, а потом все это закончилось. Ни телефонных звонков, ни текстовых сообщений. Глядя на него, я вспомнила, что теперь мы незнакомы, и, думаю, это ранило меня больше всего.

— Я думала, что слышала, как она говорила обо мне гадости раньше. - Я пожимаю плечами, пытаясь облегчить тяжесть между нами. Однако в комнате есть слон. Неловкость между нами, которой раньше никогда не было. Мы были друг с другом на неизведанной территории.

Я пытаюсь напомнить себе и своему невежественному сердцу, что он причинил нам боль. Я пытаюсь вспомнить боль, которую испытала в тот день, когда ушла от