Читать книгу - "Движимые - Кристи Бромберг"

— М-м-м, может объяснишь это на языке тех, у кого две Х-хромосомы? — я растерянно смеюсь.

Он награждает меня мальчишеской ухмылкой, которая расплавила бы мои трусики, если бы те на мне были.

— F12 — моя любимица из всей коллекции. Это Берлинетта Феррари. В первый раз, когда Бэккет вел ее, он сказал, что это чувство равносильно лучшему сексу, который у него когда-либо был. Сначала это была шутка, но название прижилось. Так что… — он пожимает плечами, а я лишь качаю головой. — …Секс.

— Коллекция?

— У женщин есть обувь. У мужчин — машины. — Это единственное объяснение, которое он мне дает. Собираюсь спросить больше, когда он объявляет. — Мы на месте. — Он пересаживается на свое место, оказываясь ближе к двери и бабочки начинают порхать у меня в животе. — Шоу начинается.

Прежде чем я могу мысленно подготовиться, дверь лимузина открывается. Несмотря на то, что тело Колтона в дверях частично прикрывает от вспышек камер, на время их мощь ослепляет меня.

Колтон непринужденно выкрикивает в ответ на случайные приветствия папарацци, застегивая пиджак, прежде чем обернуться, чтобы помочь мне. Делаю глубокий вдох, когда беру его руку и выбираюсь из лимузина. Выхожу из машины и смотрю на него с обнадеживающей улыбкой. Задумчивый парень из машины исчез. Привет, голливудский плейбой.

— Ты в порядке? — произносит он лишь губами, и я слегка киваю, ошеломленная натиском людей, кричащих нам вкупе с повторяющимися вспышками камер. Он притягивает меня к себе, прижимая губы к уху. — Не забывай улыбаться и следуй за мной, — бормочет он. — Ты выглядишь сегодня сногсшибательно. — Он отступает, сжимая мою руку, и одаривает меня одной из своих увлажняющих трусики улыбок, прежде чем повернуться, и начать движение по ковровой дорожке.

И единственная мысль, которая прорывается сквозь шум вокруг нас, это то, что с этого момента для прессы я больше не неизвестна.

ГЛАВА 16

В глазах по-прежнему пляшут яркие белые пятна, но я пережила красную ковровую дорожку. Чувствую себя такой дезориентированной и странно использованной агрессивными вопросами прессы и непрекращающейся съёмкой. Понятия не имею, как Колтон может быть таким расслабленным в подобной ситуации. Вероятно, сказываются годы практики. Он был спокоен и вежлив и избегал отвечать на вопросы, летящие на него со всех сторон, — вместе ли мы, как долго, как меня зовут? — и отвлекал их вспышками улыбки, предоставляя вместо этого идеальное фото для обложки.

Колтон сжимает мою руку в знак сочувствия.

— Иногда я забываю, как это может действовать на нервы тому, кто никогда не делал подобного раньше. — Он быстро целует меня в губы, а затем направляется в бальный зал. — Прости. Я должен был подготовить тебя к этому заранее.

— Не беспокойся, — говорю я ему, расслабляясь от тепла его руки на моей спине. — Я в порядке.

Красная ковровая дорожка — это одно, но не думаю, что что-то могло подготовить меня к тому, что я буду чувствовать, входя в комнату с Колтоном. Кажется, будто каждая голова в комнате повернулась в нашу сторону, когда мы вошли через дверь, все их внимание сосредоточилось на мужчине рядом со мной. Мужчине притягательном во всех смыслах этого слова: внешность, жизненная позиция, харизма, индивидуальность. При таком внезапном внимании я колеблюсь. Колтон чувствует мою нерешительность и притягивает меня ближе к себе, не очень деликатная демонстрация права собственности и обладания для оценивающих взглядов. Неожиданный поступок и удивляет, и согревает сердце. Он приближается губами к моему уху.

— Дыши, детка, — бормочет он, — ты все делаешь правильно. И я не могу дождаться, чтобы позже трахнуть тебя. — Мои глаза взлетают к нему и ухмылка, которую он мне дарит, усмиряет нервозность.

Следующий час или около того проходит в мгновение ока. Мы с Колтоном общаемся с публикой, и я в восторге от количества людей, которых он знает или с которыми знаком. Он настолько прост в общении, что я забываю про обстановку, в которой он вырос: где знаменитости — друзья семьи, а смокинги — повседневная одежда.

Он действительно очень обаятельный, всегда знает, что сказать или когда немного пошутить, добавив легкомыслия в разговор. Он неуловимо продвигает спонсорскую программу в каждом разговоре и терпеливо отвечает на вопросы о ней в непринужденной манере, при которой люди берут на себя обязательства, не испытывая давления или назойливости.

И в его петлице мои трусики в качестве платочка — постоянное напоминание мне о нашей маленькой интерлюдии в лимузине и соблазнительных обещаниях, которые он дал.

Оглядываюсь по сторонам и замечаю, как несколько женщин разговаривают вместе и украдкой смотрят на нас. Сначала думаю, что они разглядывают Колтона, потому что, давайте посмотрим правде в глаза, на него трудно не таращиться. А потом, взглянув еще раз, понимаю, это не взгляды восхищения в сторону Колтона, а скорее оценка его спутницы — меня. Они смотрят на меня язвительно, с насмешкой на лицах, прежде чем повернуться друг к другу, чтобы продолжить. Критикуют меня, без сомнения. Стараюсь не позволить этому волновать меня или позволить своей неуверенности взять верх, но я знаю, о чем они думают. Вижу, слова Тони отражаются в их взглядах.

Я настолько погружена в свои мысли, что не осознаю, как Колтон заводит меня за высокий коктейльный стол с закусками. Он поворачивается спиной к комнате позади нас и целует меня, чтобы возобновить мою мучительную потребность в нем. Отводит голову назад, чтобы посмотреть на меня, тогда как его рука, скрытая от толпы пиджаком, сжимает треугольник между моих ног.

— Быстро и жестко? Или медленно, Райли? Как я должен трахнуть тебя сначала? — тихо бормочет он, тембр его голоса доносится мне в уши. Мое дыхание перехватывает, когда один палец вжимается через ткань платья между моими складками — недостаточно давления, чтобы заставить меня завестись, но достаточно, чтобы вызвать волнительные ощущения, расходящиеся по всему моему телу.

— Колтон?

Голос, доносящийся из-за плеча Колтона, прерывает нас. Дергаюсь в осознании того, что он только что делал, в то время как плавная улыбка скользит по его губам, когда он поворачивается, чтобы обратиться к знакомому. Он приветствует джентльмена и представляет меня, хотя знает, что мне, скорее всего, нужно время, чтобы прийти в себя. Уверена, румянец на моих щеках может сказать ему об этом, но, когда я смотрю на него, он погружается в разговор о каком-то мероприятии, которое они