Читать книгу - "Одержима и̶г̶р̶о̶й̶ тобой - Влада Зайцева"

напротив друга. Я задрала голову, чтобы получше разглядеть его. Щеки успели покрыться нежным румянцем, а на челке, торчавшей из под шапки, успел образоваться еле заметный иней.

– Где твоя шапка? Сморщив лоб, недовольно спросил Власенко.

– Дома. Я же у Саши ночевала, забыл?

Власенко постучал пальцем по лбу, делая вид, что вспомнил. В следующую секунду его глаза распахнулись, и на лице нарисовалась хитрая улыбочка, которая оголяла его белоснежные клыки. Вылитый Джек из мультика «Холодное сердце». Он принялся медленно стягивать шапку с головы, подступая ко мне. Мне это не нравилось.

– Ты чего удумал? Смотря на него с недоверием, я начала отступать.

Он молчал, делая с каждым разом шире шаг. Власенко приблизился почти вплотную, когда я выкинула руку, чтобы его остановить. Не тут то было. Никита схватил меня за кулак и притянул к себе. Свободной рукой он принялся натягивать на мою голову шапку, а второй придерживал за талию. Я, прилагая все усилия, пыталась выбраться из западни, но все попытки оказались тщетны, и я сдалась. Его дымчато глубокие глаза смотрели на меня сверху вниз.

– Так то лучше. И больше не дерись, – пригрозил он мне и щелкнул меня по кончику носа, как котенка, который разыгрался.

Я не придумала ничего умнее, как показать ему язык. На что Никита гордо усмехнулся и сжал в объятиях. Мы стояли на крыльце школы в одиночестве, словно время остановилось, завораживая своим идеальным образом. С неба начали срываться снежинки, покрывая наши плечи, но мы оба чувствовали только тепло друг друга. Я, укрытая его массивными плечами, уткнувшись в ворот синего худи. И он, положивший свой острый подбородок мне на голову.

Аромат Никиты сводил меня с ума. Нотки морозной мяты и цитруса проникали в глубь души, оставляя навсегда свои следы. Я вдыхала этот запах и мне хотелось в нем утонуть.

– Семенова, – проговорил мою фамилию по слогам Никита, – ты меня нюхаешь?

За долю секунды жар пронесся от ног до кончиков ушей, мне кажется, я пылала от стыда. Поймана с поличным.

– Конечно нет, – пробубнила ему в шею, не поднимая стыдливые глаза.

По шеи Никиты пробежали мурашки и я услышала, как отчетливо бьется его сердце. Каждая секунда проведенная в объятиях, был наполнена бесконечной нежностью и любовью.

– Так, со мной решили, а ты почему стояла тут одна?

Не успев ответить на вопрос, раздался гудок автомобиля. Приехал Леша. И до меня только сейчас дошло, что мы так и стоим обнявшись с Никитой.

– Мой брат приехал, – сказала я и резко выпрыгнула из объятий.

Никита, не подав виду, что удивлен моей реакцией, снова подошел ко мне, наклонился и, смотря в глаза, спросил: – Диана, ты меня стесняешься?

К такому вопросу я была не готова. Мой мозг отказывался думать в критические моменты жизни - предатель. Власенко выпрямился, закинул за спину портфель и безразлично кинул: – шапку завтра вернешь.

И ушел, больше не оборачиваясь. А я так и осталась стоять ошарашенной на крыльце школы, пока он не скрылся за поворотом. Он назвал меня Дианой?! Жизнь била ключом, правда гаечным и по моей голове. Я не помнила за последнее время, чтобы он хоть раз называл меня Дианой. Обычно: Ди, Семенова, Семушка, язва, но никак не Диана.

Я села в машину, полностью поглощенная своим рассуждением, что даже не услышала, как брат со мной поздоровался.

– Куда поедем? – спросил Леша, явно пребывавший в хорошем настроении.

Я решила не портить бодрую обстановку и просто запихнула свои мысли куда подальше, к ним вернусь позже.

– Давай сначала в кино, а потом кушать?

– Отличная идея, – ответил Леша.

А потом, откуда не возьмись, он достал фуражку, надел себе на голову, повернулся ко мне и, еле сдерживая смех, произнес: – Принцесса Диана, ваша карета и, я верный кучер, готовы сопроводить Вас в кинотеатр. В машине раздался оглушающий хохот, я достала телефон и быстро сфотографировала его с новым головным убором.

Успокоившись, мы поехали в торговый центр. Взяв билеты, мы прошли в зал и заняли свои места. Включился экран проектора, где было написано: «Не забудьте отключить звук ваших мобильных телефонов, спасибо». Я снова задумалась о том, как обратился ко мне Никита. И чтобы хоть как-то себя успокоить, я написала ему: «Никит, ты дошел до дома?». Выключив звук и заблокировав экран, мы начали просмотр. Фильм был настолько интересным, что я забыла про телефон, уведомления и вообще весь окружающий мир. Нам с братом всегда нравились фентези.

В начальных классах мы всегда представляли себя супергероями, бегали и спасали все и всех, тогда у нас была фантазия огого. А когда нашим семьям получалось выбираться на природу, мы часами пропадали в лесу, воображая волшебный мир. Так что фильм, идущий два с половиной часа, пролетел для нас в миг.

Мы выходили из зала, страстно обсуждая моменты фильма, которые больше всего нам понравились, вдруг телефон завибрировал. Разблокировав экран в надежде увидеть ответ Никиты, я расстроилась. Это было сообщение из чата класса. Мое смс так и не было прочитано Власенко, однако он до сих пор был в сети. Мои мысли начали сгущаться. Ну не мог же он обидеться, в самом деле, на то, что я ушла из объятий. Это нормальная реакция, наверное.

Мой слух порезал до боли знакомый едкий смех. Глаза сами повернулись в нужном направлении, и мое сердце рухнуло. Возле входа в кинотеатр столи Лиана и Никита. Наблюдая за ними издалека, я видела, как она запустила в его плечо свои ярко накрашенные щупальца и громко, я бы сказала, наигранно смеялась. Реакцию Никиты я не видела. Он стоял вполоборота, благо его руки находились скрещенными на груди.

В сердце вспыхнул огонь злости, предательства и горечи. Глубоко дыша, я обернулась к брату.

– Систр, ау, ты где витаешь? Все еще в параллельном мире?

Я схватила брата под руку, и мы быстрым шагом направились к фуд-корту, в надежде, что еда утолит мою боль. Предпочтение в блюдах я оставила Леше, сейчас я была бессильна что-либо решать. Мои мысли превратились в кашу. Благо лучше мамы мои предпочтения в еде знал брат, поэтому я наслаждалась поеданием пасты болоньезе, на десерт у нас оставалась пицца.

Я пыталась сконцентрироваться на разговоре, но разум и сердце возвращались к той горькой сцене, которая до сих пор стояла перед моими глазами. Приходило осознание, что