Читать книгу - "Вояж цвета спелой вишни - Александр Бергман"

— Я из милиции, из Ленинграда, Пузановский — моя фамилия.

Дежурный посмотрел Колино удостоверение и тщательно переписал его данные в журнал.

— Сейчас узнаю.

Он поднял трубку стоящего перед ним телефона и, набрав две цифры, произнес:

— Капитана Хомутова на КПП ожидают, — произнес он, выслушав ответ, положил трубку и, взглянув на Пузановского, сказал: — Вы пройдите пока в гостевую. — Он указал на дверь напротив, на которой висела табличка «Гостевая». — Товарищ капитан сейчас подойдет.

«Гостевой» оказалась небольшая комната с квадратным столом посередине, возле которого стояли стулья. Пузановский вошел и стал рассматривать развешенные по стенам стенды с фотографиями, повествующими о жизни войсковой части. Осмотрев все, Николай подошел к столу и аккуратно присел на один из стульев, показавшийся ему наиболее прочным. Достав из своего портфеля книжку с затертой обложкой, Коля открыл ее и начал читать, настроившись на длительное ожидание. Но томиться пришлось совсем не долго. Буквально через десять минут в комнате появился тот самый офицер, встретить которого Коле привелось когда-то на соревнованиях в Ленинграде. Это был симпатичный молодой человек спортивного вида. Войдя, Хомутов остановился и удивленно посмотрел на Колю.

— Это вы меня спрашивали? — потом, наморщив лоб, словно вспоминая что-то, произнес: — Если я не ошибаюсь… мы виделись с вами… на соревнованиях в Ленинграде? Вы фотограф? — утвердительно произнес офицер.

Николай засунул свою книжку обратно в портфель.

— Не ошибаетесь, — улыбнувшись, произнес он. — С такими габаритами меня трудно перепутать.

— А мне сказали, что вы из милиции, — удивился Хомутов.

— Так и есть, — подтвердил Николай, — я работаю в милиции в Ленинграде, зовут меня Николай Пузановский.

Коля встал и протянул Хомутову руку. Тот охотно ее пожал. Николаю сразу понравился этот офицер. Он производил впечатление честного и открытого человека.

— Юрий, мне требуется ваша помощь, — продолжил Николай. — Я приехал сюда в надежде, что вы сможете помочь разъяснить один интересующий меня вопрос.

— Если это в моих силах, то пожалуйста, — с готовностью согласился офицер.

— Если не возражаете, давайте присядем.

Они сели за стол друг напротив друга.

— У меня не совсем обычный вопрос к вам. Он касается татуировки, которая у вас на плече.

— Татуировки? — удивленно произнес Юрий.

— Да. Я обратил на нее внимание, когда фотографировал там, на соревнованиях. Извините, если этот вопрос покажется вам некорректным.

— Да нет, все нормально, пожалуйста, слушаю вас.

— Не могли бы вы рассказать мне, где, когда, при каких обстоятельствах сделали эту наколку? И самое главное, кто еще мог иметь такую же?

— Да здесь нет ничего особенного, — стушевался Хомутов. — Это было так, ребячество. И к тому же достаточно давно. Я тогда только получил лейтенантские погоны, и меня направили для поступления в военную академию ГРУ[7].

Услышав это, Пузановский внутренне напрягся.

— Там был месячный подготовительный курс, а потом планировались вступительные экзамены, — продолжил свой рассказ Хомутов. — Но, к сожалению, сдавать их в академии мне так и не пришлось. После прохождения месячного подготовительного курса я был вынужден срочно по семейным обстоятельствам покинуть академию, не дожидаясь экзаменов.

— Так… Ну а что же с татуировкой?

— Ну вот, во время учебы мы с ребятами из нашего взвода и сделали эти татуировки. Понимаете, для нас тогда служба в разведке казалась романтикой и была мечтой. Вот мы и придумали такой символ. Конечно, сейчас это кажется таким наивным…

— Прям все вместе, всем взводом и сделали? — допытывался Пузановский.

— Да, конечно. Я тогда увлекался наколками, сам всем и сделал. А вот мне сделал один из курсантов из соседней роты, из наших никто не умел. Кстати, поэтому моя татуировка немного отличается от тех, которые я делал ребятам.

— Юр, а если я вам сейчас покажу фотографию, сможете вы сказать, ваша ли это работа?

— Думаю, да, — уверенно произнес Хомутов.

Николай полез в портфель и, порывшись, извлек из него фотографию, на которой крупным планом была запечатлена наколка на плече убитого. Он передал ее Хомутову. Юрий взял снимок и стал внимательно рассматривать.

— Да, очень похоже. Думаю, это моя работа. По крайней мере, символ здесь именно тот, который мы с ребятами когда-то придумали и я нарисовал.

Юрий вернул фотографию Пузановскому и озабоченно произнес:

— Простите, могу я поинтересоваться, почему вас интересует этот вопрос?

Пузановский убрал карточку в портфель и без обиняков произнес:

— В Неве обнаружен труп мужчины, на плече именно такая татуировка. Пытаемся опознать.

Услышав это, Юрий побледнел.

— Я вам сейчас покажу фотографии трупа, может, вы сможете опознать кого-то из своих бывших сокурсников. Но сразу предупрежу, — Пузановский, порывшись в своем портфеле, извлек из него несколько фотографий, — труп пробыл в воде какое-то время, поэтому опознать будет весьма непросто.

Николай протянул Хомутову несколько снимков. Юрий взял их и начал внимательно рассматривать. На этих фотографиях был запечатлен с разных ракурсов труп из Невы. Просмотрев несколько раз все карточки, Хомутов сложил их в стопку и отодвинул в центр стола.

— Вы знаете, — Юрий потер пальцами виски, — прошло уже столько времени… к тому же знакомы были мы всего лишь месяц… да и труп в таком состоянии… так что я вполне могу ошибаться.

— Так вы кого-то узнали?

— Если быть точным, — с сомнением в голосе произнес Юрий, — то не узнал. Не могу сказать точно, а домыслов у вас, вероятно, и без меня хватает. Но, судя по телосложению… это может быть Павел Назаренко или Борис Осадчий… Но повторюсь, с уверенностью я не могу сказать.

— А, — Пузановский взял со стола фотографии и засунул их в свой портфель, — вы знаете, где сейчас служат эти люди?

— Мы уже давно ни с кем из ребят не поддерживаем отношения, а вот когда они учились, активно переписывались с Павлом. Он писал, что после окончания академии его направили к месту службы в Подгоржье, это под Ленинградом. Потом переписка прекратилась, и о его дальнейшей судьбе я ничего не знаю. Возможно, он так и служит в Подгоржье, а может, уже и перевели куда.

Пузановский достал из портфеля блокнот и что-то быстро туда записал.

— Юр, а вы можете мне сообщить, где сейчас проходят службу остальные ваши бывшие сокурсники из того взвода?

— Как уже сказал, я знаю только, куда распределили ребят после окончания академии. А потом мы уже перестали переписываться. Один служит здесь, недалеко, в Свердловске. Еще троих распределили на Дальний Восток, одного в Северодвинск, троих в Москву, а одного, Бориса Осадчего, в Карелию, поселок, по-моему, Полесье, если не ошибаюсь.

Пузановский достал из портфеля лист бумаги и ручку и пододвинул к Хомутову.

— Юр,