Читать книгу - "Стервы большого города - Кэндес Бушнелл"

Последние тридцать часов выглядели следующим образом:

Просыпаюсь и осознаю, что после осеннего показа прошло уже шестнадцать дней одиннадцать часов и тридцать две минуты. Подавляю рвотный позыв. Бегу в студию — волосы так и не вымыла, ну и наплевать. Хватаю такси, отпихнув зонтиком какого-то бизнесмена. Делаю ежеутренний звонок Нико. У той паника в голосе.

— В чем дело?

— В Питерах Пэнах[6], — спокойно отвечает Нико.

— В воротниках Питера Пэна[7]? — спрашиваю я.

— Нет, в нас. В женщинах, которые ведут себя, как Питер Пэн. Мы отказываемся взрослеть.

— Но мы управляем компаниями и растим детей, — возражаю я, хотя детей у меня нет, но есть служащие, что почти одно и то же.

— Мы по-прежнему хотим сбежать, — говорит Нико.

Интересно, о чем это она? Волнуюсь за Нико, но возможности разобраться в не совсем понятной проблеме нет, поскольку нам обеим звонят.

Утро. В унынии смотрю на ткани, купленные прошлым сентябрем в Париже в «Премьер визьон». О чем, спрашивается, я думала? Каждый второй модельер приобрел ткань с рисунком «под леопарда» — опять, — но для осени я этот узор не мыслила. Другие модельеры покупали еще фетр цвета лайма и розовую шерсть, но я не вижу эти цвета как осенние. В любом случае слишком поздно. Придется работать с этими тканями, иначе компания обанкротится из-за чрезмерных расходов. Ложусь на пол и закрываю лицо руками. Помощница застает меня в этом положении, но не удивляется — привыкла к ненормальному поведению начальницы. Встаю и снова пялюсь на ткани.

Середина дня. Бегу на ежегодный ленч в театр «Балета города Нью-Йорка». Не надо бы идти (ничего не надо бы делать, разве что ужасно страдать ради искусства), но все равно иду, ради вдохновения. На ежегодный балетный ленч собираются самые влиятельные женщины-профессионалы города: сенатор Нью-Йорка, две старшие судьи, банкирши, адвокаты, теледеятели, «новые» социалистки (молодые девушки-социалистки; они работают, и в этот раз появилась новенькая), разные первые дамы, феминистки (пятьдесят с чем-то женщин: они не следят за модой и своими волосами и так могущественны, что им все равно), «Прада»-жены (женщины, когда-то работавшие, но вышедшие за богатых мужчин; теперь у них есть няни, и они весь день занимаются своей внешностью) и «городские» (преисполненные решимости прорваться вперед и знающие, что сегодня это делается именно в балете) — все в мехах и одеяниях с леопардовым узором, с брошами своих бабушек (о, как же я ненавижу эту тенденцию!) либо в миленьких-миленьких таких, облегающих платьицах пастельных тонов с неподшитыми подолами и торчащими отовсюду нитками (что могло бы стать метафорой нынешней моды — она вся расползается и не продержится дольше двух или трех выходов в свет), и меня преследует мысль, что все это не то. Но что — то?

После ленча на улице холодно и дождливо, погода типичная для начала февраля. Виктория поняла, что забыла заказать машину, все же другие женщины садятся в машины с шоферами, стоящие перед Линкольновским центром, как кареты. Все эти женщины, сами заработавшие свои деньги и сами купившие себе одежду (кроме «Прада»-жен, ни за что не заплативших), имевшие собственные автомобили с водителями и даже решавшие дела в Верховном суде, вызывали ощущение мрачного очарования и богатства. Это должно было бы вызвать восхищение, но ничего подобного не вызвало. К счастью, вышла Маффи Уильямс и сжалилась над Викторией, предложив подвезти. Виктория села на заднее сиденье «Мерседеса-S600»-седана, кусая ногти от страха за свое будущее. Она осознала, что лак у нее на ногах облупился и маникюр она не делала уже месяц. Интересно, заметила ли Маффи, что у нее грязные волосы?

— Что думаешь насчет осени? — спросила Маффи.

Она хотела проявить участие, но вопрос вызвал у Виктории разлитие желчи, чуть не погубившей ее. Она ничего не думала насчет осени, но уверенно ответила:

— Я размышляю о брюках.

Маффи с умным видом кивнула, словно в этом был какой-то смысл.

— Все остальные твердят о леопарде.

— Леопард уже в прошлом.

— А длина юбки?

— Слишком много юбок. Брюки, я думаю. Никто не знает, растет экономика или падает.

— Удачи, — прошептала Маффи, и ее старческие пальцы, унизанные кольцами с разноцветными драгоценными камнями каратов по десять — двенадцать, на мгновение сжали руку Виктории. Маффи вышла из машины перед сияющим богатым зданием компании «Би энд си», велев своему водителю отвезти Викторию в ее офис…

…Где все бездельничали, ожидая ее возвращения с окончательными эскизами для осеннего показа или хотя бы с каким-то видением, чтобы они могли взяться за работу. Гладкие юные лица выражали легкую тревогу и озабоченность. Виктория поняла: они, вероятно, слышали разговоры, что она вот-вот пойдет ко дну, хоть и встречается с миллиардером Лайном Беннетом. Его, как они подозревали, Виктория подцепила с отчаяния и чтобы выпросить денег на поддержание своей компании. «Да я скорее вскрою себе вены, чем попрошу у этого человека денег», — подумала Виктория.