Читать книгу - "Леди удача - Патриция Гэфни"

– Больше ничего не нужно, мисс?

– Спасибо, Мадлен, ничего больше не нужно.

– Доброй ночи, мисс, желаю хорошенько выспаться. Вам это не помешает.

Мадлен отличалась изысканностью манер, да и дело свое знала отлично, но, улыбнувшись хорошенькой камеристке и проводив ее взглядом, Кассандра подумала, что ей все-таки не хватает остроумия (иногда невольного) и грубоватого прямодушия маленькой верной Клары. К тому же Клара наверняка получила бы гораздо больше удовольствия от многотрудного и стремительного путешествия, чем сама Кассандра.

В то утро, когда Уэйд явился к ней и предложил эту немыслимую вылазку, она намекнула ему на желательность присутствия горничной, но он ее высмеял и заявил, что дуэнья ей ни к чему: в почтовой карете, которую он нанял, будет столько людей, что они все смогут приглядывать друг за другом, а по приезде в Лэдимир (так называлось его поместье) прислуги у нее будет сколько душе угодно.

Откинувшись на спинку удобного мягкого кресла, Кассандра откусила кусочек печенья и протянула босые ноги поближе к огню, который Мадлен развела в небольшом камине, чтобы разогнать сырость. Весь последний день путешествия непрерывно шел дождь; по мере того как дороги превращались в непролазную грязь, путников все больше охватывало уныние. Однако к вечеру у шести леди и джентльменов, ехавших вместе с ней в головной карете, заметно улучшилось настроение: они выиграли импровизированное состязание и добрались до великолепного поместья Уэйда в Ланкашире гораздо раньше двух остальных карет, с которыми одновременно выехали из Лондона.

По слухам, один из отставших экипажей застрял в грязи где-то в окрестностях Стоука-на-Тренте, судьба другого вообще терялась в тумане. Кассандре так и не удалось понять, в чем состоит очарование непрерывной тридцатишестичасовой езды с остановками только для еды и уплаты дорожных пошлин.: ей показалось, что лучший момент путешествия наступил именно сейчас, когда она осталась одна в удобном кресле и смогла наконец собраться с мыслями.

Ей хотелось верить, что она поступила правильно, согласившись принять участие в этой безумной эскападе. У нее не было времени посоветоваться с Риорданом или с Куинном, пришлось полагаться на собственное чутье. Но ведь ей, рассудила Кассандра, платят именно за то, чтобы она выведала как можно больше о частной жизни Колина Уэйда! Разве она могла отказаться от возможности узнать, не входит ли кто-нибудь из гостей, приглашенных в Лэдимир на эти выходные, в круг особых друзей хозяина, другими словами, не является ля кто-то из них членом возглавляемого им тайного общества политических заговорщиков.

Кассандра оглядела просторную удобную, изысканно отделанную спальню в голубых, желтых и светло-зеленых тонах. Как почетной гостье Уэйда ей досталась лучшая из гостевых спален, однако все комнаты, увиденные ею во время беглого и неполного осмотра дома в этот вечер, показались ей большими, величественными и роскошно обставленными. Интересно, как Уэйд ухитряется примирить такой стиль жизни со своими предполагаемыми революционными идеалами? Денег у него не меньше, чем у Риордана, чье богатство он сделал предметом своих постоянных насмешек. Может быть, подобно Риордану, он тоже играет роль? Живет в роскоши и предается излишествам, пряча свои истинные цели? И все же, как сам он оправдывает подобное противоречие?

Она подозревала, что в отличие от Риордана Уэйд действительно получает удовольствие от излишеств и распутства. А может, не стоит этому удивляться? Ведь его идеалы оправдывали и насилие, и даже политическое убийство! Если ей когда-нибудь удастся завоевать его доверие, возможно, она спросит о разрыве между его принципами и образом жизни, но до тех пор ей оставалось только гадать.

Было уже очень поздно, она совершенно выбилась из сил. Поставив на стол опустевшую чашку чаю, Кассандра встала и потянулась. Кровать так и манила прилечь. Она задула свечу, откинула мягкое покрывало и с усталым вздохом забралась под простыню. Лунный свет отбрасывал на потолок причудливый узор ветвей дерева за окном. Где сейчас Риордан? Это была не новая мысль: тот же вопрос она задавала себе за время путешествия по крайней мере сотню раз. Получил ли он ее записку, оставленную у тети Бесс? А если получил, забеспокоился ли он, узнав, что она уехала с Уэйдом? Да нет, вряд ли.

Они не виделись вот уже четыре дня; такой долгой разлуки у них не было ни разу за все время знакомства. Возможно, он даже рад расставанию: теперь у него появится возможность больше времени проводить с Клодией. А вдруг они вместе прямо сейчас? Может быть, танцуют на балу или гуляют рука об руку в залитом лунным светом саду. Или вдвоем слушают музыку. Да, скорее всего они слушают музыку: ведь оба они так музыкальны! Мысленным взором она видела блестящие золотисто-каштановые волосы Клодии, ее снисходительную улыбку и безупречную осанку. И слышала голос – богатый модуляциями голос прекрасно образованной женщины, восклицающий: «Вся эта напыщенная театральщина так забавна!» Ей самой в жизни не добиться такой изысканной и утонченной светскости. Она со стоном перевернулась на бок и подтянула колени к животу.

Можно сколько угодно делать вид, будто она приехала сюда следить за Уэйдом, – в глубине души Кассандра отлично понимала, что на самом деле ей просто необходимо было выбраться из Лондона, уехать подальше от Риордана. В бессчетный раз за последние четыре дня ей вспомнилось жгучее унижение, пережитое в тот последний вечер, когда он ее бросил и уехал к Клодии. Это ощущение становилось еще ужаснее при мысли о том, что в тот вечер она ему чуть не уступила. Боже, как она хотела его! Она даже не подозревала, что это возможно – так желать мужчину. Никто ей никогда не говорил, что так бывает. Любили ли вот так друг друга ее родители? Кассандра от души надеялась, что да. А тетя Бесс? Неужели она тоже испытывала эту неудержимую, всепоглощающую страсть к каждому из своих многочисленных любовников? Возможно ли это? Внутреннее чутье подсказывало ей, что нет. То, что она сама испытывала к Риордану, было совершенно не похоже на тетушкины торопливые шашни украдкой.

Однако в эту минуту Кассандра не находила в своей душе ни нежности, ни страсти. Она чувствовала себя рассерженной и обиженной, мучилась ревностью и надеялась, что смертельный недуг, которым страдал отец Клодии, окажется заразным.

И как только такое может прийти в голову? Ужаснувшись собственным мыслям, Кассандра свернулась клубочком и начала повторять, обращаясь к своему полусказочному Богу, образ которого рисовался ей довольно туманно: «Господи, прости, Господи, прости, Господи, прости! Я этого не хотела, Господи!» Какой же она еще ребенок! И когда она наконец повзрослеет? Была у нее смутная надежда, что, начав носить очки и читать умные книжки, она сумеет стать взрослой, но оказалось, что для этого требуется нечто большее.