Читать книгу - "Арабская принцесса - Таня Валько"

– Проходите, проходите!

Грейс сразу подскакивает к новым знакомым.

– Вы тут впервые?

Она не ожидает ответа: супруги замерли у машины и разглядывают все вокруг.

– Прежде всего познакомьтесь с моим супругом. Это Григорий, наполовину украинец, наполовину поляк, – щебечет она по-польски, думая, что все ее понимают.

– Очень приятно.

Рослый мужчина протягивает руку и крепко стискивает протянутую ладонь.

– Не дайте ей заговорить вас насмерть. Она только и ищет жертву, чтобы покомандовать. Смотрите на меня, полностью меня опутала, – корчит он из себя бедняжку, а потом взрывается громким смехом.

– Я Хамид, а это моя жена Мириам, – представляется араб по-английски. – Я саудовец и по-польски знаю только пару непристойных выражений и «как дьела, любимяя», – ломает он себе язык.

– Для польских друзей я Марыся. Наполовину полька, наполовину ливийка, для информации.

– Так вы откуда? – спрашивает растерянно Григорий не очень воспитанно.

– Работаю в строительной фирме бен Ладенов, у меня множество американских друзей, а ты?

– Каждый второй у меня лечится. Я доктор, лечу позвоночник.

Григорий снова по-дружески похлопывает Хамида по спине.

– А вон того я в прямом и переносном смысле поставил на ноги.

Он показывает на худого высокого мужчину, который только что приехал в сопровождении двух больших «Фордов Эскалейд» с затемненными стеклами.

– Когда стоял на базе в этом их кретинском бейсболе, то искалечил два позвонка. Чтобы посол такое вытворял?! Ему грозило, что вообще не сможет ходить.

– В таком случае сразу записываю твой номер.

Хамид вытягивает телефон.

– На всякий случай, так как сейчас людей со здоровым позвоночником, который не болит, можно сосчитать по пальцам одной руки. Неизвестно, сможет ли завтра человек встать с кровати.

– В лечении Григорий действительно хорош, это я должна признать. Но только это у него и выходит, – подытоживает Грейс, вытягивая из машины раскладывающиеся стульчики и туристический столик.

– Ну, шевелись, черт возьми, помоги мне! – грубо обращается она к мужу.

Марыся и Хамид удаляются, не желая быть свидетелями семейной ссоры. Они оглядываются и видят плотную толпу общающихся между собой экспатриантов, из которых они никого не знают. Чувствуют они себя достаточно глупо, но через минуту с визгом шин паркуется знакомый автомобиль и из него выскакивает бодрый, как всегда, доктор Амир. Его жена Кинга и дочь Сара выходят буквально на секунду и мгновенно прячутся внутри, чтобы защититься от зноя.

– Братец, сколько лет!

Польский палестинец бросается Хамиду в объятья.

– Куда вы подевались? Все время были в Польше? Все здоровы? Как Дорота? Почему не отзывались? – забрасывает он вопросами и типично по-арабски не ждет на них ответа. – Мы только вчера вернулись.

Он прижимает Марысю и нежно целует ее в обе влажные щеки, а потом смешно вытирает себе рот обратной стороной ладони.

– Ваша малютка тоже здесь? Наверное, вы не были так же глупы?

– Что ты, мы сами плавимся на этой жаре! Пожалуй, слишком рано для таких пикников, ты так не думаешь? – Марыся протирает лицо одноразовым платочком, который после двух движений становится совсем мокрым.

– У американцев всегда глупые идеи, но, как их посол скажет, то все жополизы являются.

– Вот ты где, старый осел! – Кинга присоединяется к группе, так как видит свою подругу и не может усидеть в машине.

– Но ведь вы не должны быть здесь, – удивляется Хамид. – Что вам до них?

– Успокойся! – выкрикивает полька. – Половина женщин, находящихся здесь, или бывшие пациентки моего старого, или будущие. Если видите где-нибудь сделанные сиськи, их наверняка ваял мой личный Пигмалион.

Она грубовато шутит и обнимает своего мужа за талию, чтобы через минуту отскочить от липнущей рубашки.

– Кинга тоже хотела бы, но стесняется попросить.

Амир нежно гладит жену по коротким волосам.

– Но носик все же я ей сделал, и ушки. А когда вас не было, то сделал липосакцию жирка на животике…

– Ты свинья! Может, всем это расскажешь, да?! – говорит женщина театральным шепотом, краснея от стыда. – Или дай объявление в прессе! О… Грейс?

Кинга удивляется и не слишком воспитанно показывает пальцем на землячку.

– Здесь их еще не было! Этой-то ты сделал основательный ремонт.

Мужчины хохочут.

– А что именно? – наклоняется Марыся к более низкой по росту Кинге.

– Как это что? Все! До сантиметра! Ты думаешь, пятидесятилетняя баба могла бы так выглядеть?!

– Я думала ей максимум за тридцать.

Марыся от удивления открывает рот.

– Наверно, наверно! В ее возрасте так можно себя подавать только после лифтинга личика, липосакции живота и бедер и выпрямления перегородки в носу. А последнюю инвестицию она сделала в отвисшие уши. Сейчас собирает пятнадцать тысяч на сиськи, потому что мой старый за более низкую плату этого не делает.

– У нее красивый нос, – восхищенно шепчет наполовину полька.

– А липосакция живота это очень больно? – тихо спрашивает она.

– Успокойся! – просто подпрыгивает Хамид. – Тебе не нужно исправлять природу! Она тебя создала прекрасно!

– Мириам, твой старик прав.

Амир как специалист подтверждает слова влюбленного мужа.

– А до лифтинга личика у тебя еще есть время, самое меньшее лет тридцать.

– Тут же, после этого омоложения, так ее проперло, – продолжает Кинга, наблюдая за польско-украинскими супругами, – что трахается с кем попало. А что хуже всего, развлекается с саудовцами… Без обид, Хамид, но эти барские или княжеские приключения в стране ваххабитов достаточно рискованны. Лаканье водки, обжорство и траханье напоказ грозят здесь головой, вернее, ее утратой.

– Я не знаю людей, которые это организовали, никогда в жизни ни в чем таком не участвовал, – саудовец врет и не краснеет.

Марыся как хорошая жена не возражает.

– Успокойся, мы об этом знаем!

Амир открывает бутылку французского белого вина, разливает по пластиковым стаканчикам, вбрасывает по кубику льда и наполняет газированной водой.

– Моя искренняя до боли жена только хотела вас предостеречь от близкого контакта с ними, правда, Кеня?

– Видите, как мой старый меня знает и понимает? Именно об этом и шла речь. А сейчас присоединимся к этому чертовому обществу, обменяемся визитками и едем уже домой, а то у нас ребенок в машине сварится.