Читать книгу - "Черный буран - Михаил Щукин"

Расселись, как прежде, потоптавшись, устроились поудобней, и над всей Каинской улицей, доставая, пожалуй, и до Николаевского проспекта, победно и пугающе-оглушительно заскрипело:

— Карр-карр, карр-карр!

Клин, не дожидаясь указания Бородовского, был уже начеку. Снова заработал маузер, подстреленные птицы свалились на землю, оставшиеся в живых улетели.

Наваждение, да и только!

Рано утром, на следующий день, Клин выставил в ограде специальный пост — Астафурова с винтовкой. И приказал ему:

— Как только появятся — стреляй! Не давай им на крышу садиться!

Астафуров, скучая и покуривая в рукав, честно простоял до обеда. Вороны не прилетели. Клин, довольный, велел ему сниматься с поста и идти в дом. Но только успел Астафуров подняться на второй этаж и стащить с себя шинель, как с улицы донеслось, еще злее и громче, чем раньше:

— Карр-карр, карр-карр!

Во двор высыпали все разведчики, палили по вредным птицам, не жалея патронов, и накрошили их около десятка.

— Больше не появятся, — заверял Астафуров, — после такого страха за версту облетать будут.

Но Клин, не доверяясь ему, на следующее утро сам сел в засаду, укрывшись за остатками каретного сарая. Скоро он увидел: одинокая ворона плавно сделала круг над домом и так же плавно опустилась на крышу. Подняла крыло, потыкалась клювом в пух и притихла, нахохлившись. И в тот же момент, как только она притихла, неизвестно откуда, с разных сторон, словно черные платки, выброшенные одновременно, полетели вороны. Клин, не давая им сесть на крышу, стрелял из своего укрытия, птицы разлетались кто куда, но и на лету успевали подавать свои голоса:

— Карр-карр, карр-карр!

Шепотом ругаясь, Клин выбрался из укрытия, поднялся в дом и, войдя в зал, поймал на себе насмешливые взгляды разведчиков. Впрочем, веселье в глазах они сразу же притушили, но Клину вполне хватило краткого мгновения, чтобы еще раз убедиться: невидимая трещина, которая проскочила между ним и остальными разведчиками после расстрела Гурьянова и Акиньшина, становилась все больше. Внешне, правда, ничего не изменилось, приказы его исполнялись, никто никакого недовольства не выражал, но Клин с недавнего времени стал бояться, словно ожидал внезапного удара или выстрела в спину. И насмешливые искорки в глазах бойцов, которые он успел сейчас заметить, только усилили эту боязнь.

Стараясь, чтобы никто не догадался о ней, Клин неспешно расстегнул ремень, стянул портупею с маузером, снял куртку и сел пить чай. Но едва он только прихлебнул из железной кружки, как его позвал к себе Бородовский.

За последние дни особый представитель Сибревкома заметно окреп. Упираясь спиной в подушки, поставленные ребром, Бородовский уже сидел на кровати, читал и подписывал бумаги, которые ему регулярно доставляли из местной ЧК. Пепельный цвет сошел с лица, взгляд леденистых глаз из-под круглых стекол очков стал еще более пронзительным и жестким.

Все последние дни в бывшем доме господина Шалагина совершалась спешная и совершенно непонятная для Клина работа. Подъезжали подводы, из саней торопливо выскакивали озабоченные люди, поднимались в дом, коротко что-то шептали двум часовым, приставленным с недавнего времени к дверям бывшего кабинета Сергея Ипполитовича, получали разрешение и лишь после этого входили к Бородовскому. Появлялись гражданские и военные люди торопливо и так же торопливо, не оглядываясь, уходили, унося на своих лицах выражение тревожной озабоченности. Чаще других, подолгу задерживаясь, бывал Крайнев. Разведчиков, да и самого Клина, происходящее как бы не касалось, они были словно посторонние в той суете, которая происходила в доме. Клин, наблюдая за этой суетой, сделал для себя лишь один вывод: время для его разведчиков еще не наступило. А когда оно наступит, Бородовский сам скажет. Поэтому с расспросами не лез и терпеливо ждал, опасаясь лишь одного: как бы его орлы, отдохнувшие и отъевшиеся, не загуляли.

— По воронам стрелял? — вопросом встретил его Бородовский, аккуратно собирая в стопку разбросанные на кровати листы, исписанные крупным, летящим почерком.

— Стрелял, — вздохнул Клин, — летят, сволочи, как будто здесь для них медом намазано.

Бородовский до конца собрал листы в стопку, скрутил в трубочку и приставил к стеклу очков, словно окуляр; посмотрел и, помолчав, медленно заговорил враз изменившимся голосом:

— Я ненавижу, Клин, ворон. Понимаешь? Придумывай, что хочешь, но чтобы я их больше не слышал, — он развернул листы, уложил их на тумбочку возле кровати и спросил: — Как твои разведчики? Обленились? Молчи, сам знаю, что обленились. Так вот, масленица закончилась. После обеда привезут новую одежду, шинели всем снять. Вы должны выглядеть как обычные обыватели. Вооружение — наганы и револьверы, их легче прятать, чтобы на виду не торчали. Сейчас о главном. Бери стул, садись ближе и слушай меня. Операция, для которой вас сюда вызвали как наиболее боеспособную единицу, должна быть осуществлена в самое ближайшее время. Недавно из Омска прибыл наш товарищ, он непосредственно возглавит операцию. Его приказы выполнять, как мои. А теперь возьми вот это и прочитай. При мне.

Бородовский, морщась от боли, перевернулся набок, примял подушки, улегся удобней и показал на бумажные листы, которые он только что положил на тумбочку. Рука у Бородовского заметно вздрагивала.

Клин осторожно взял серые, шершавые листы и принялся читать, с трудом разбирая размашистый почерк и тусклый на рыхлой бумаге след карандаша.

«Совершенно секретно. Председателю Сибревкома.

Настоящим докладываю, что убийство и похороны полковника Семирадова летом 1919 года были фальшивыми. Семирадов, заметая таким образом следы, как для союзников, так и для собственной контрразведки, перешел на нелегальное положение и тайно отбыл в Харбин, где сейчас и пребывает. Ведет активные переговоры с японцами и с представителями американской дипмиссии. Главная цель переговоров — создание в труднодоступных районах восточной Сибири некоего подобия отдельного государства под иностранным протекторатом. После утраты Колчаком золотого запаса России Семирадов может предложить в качестве залога и расплаты за содействие только кризисный план „Сполох“, о котором я подробно докладывал ранее. Часть золотых месторождений аходится на территории, которая должна войти в состав нового так называемого государства. Нетрудно предположить, что при существующих запасах материалов и механизмов планируется в очень короткие сроки, вполне вероятно уже нынешним летом, начать работы по добыче золота.

Наш агент, внедренный в окружение Семирадова, доложил, что сам план „Сполох“, теперь это можно утверждать совершенно определенно, находится на нашей территории, в окрестностях Новониколаевска или в самом городе. Для сохранения плана и дальнейшей доставки его в Харбин Семирадовым была организована глубоко законспирированная агентурная сеть, полностью подчиненная лично ему. Как нам стало известно, недавно в Новониколаевск из Харбина были отправлены два человека, которые должны вскрыть тайник и по агентурной цепочке доставить план „Сполох“ Семирадову. Имена и приметы этих людей нам известны.