Читать книгу - "Женский клуб по вторникам - Лиза Бэт Коветц"

— Но это уже лучше, правда?

— Лучше?

— Чем предыдущее платье.

— О Боже, да! То выпускное платье персикового цвета! Это намного лучше.

— Ну, уже что-то. Ты ведь не возражаешь против моих попыток?

— Я твоя кукла. Одевай меня как хочешь.

— Правда?

— Нет. То есть да. Ты можешь покупать мне одежду, но, Билл, я не могу обещать, что буду ее носить. Вне дома.

Брук встала на мысочки, чтобы поцеловать Билла. Она потеряла равновесие и слегка облокотилась на него. Прикоснувшись к его сильному, крепкому телу, Брук ощутила, как внутри нее зажглась искра, но она ее немедленно потушила. Они запланировали чудесный вечер, и ей не хотелось на него давить. Может, позже или даже завтра утром она поднимет этот щекотливый вопрос. У нее не было доказательств того, что Билл спал с другой женщиной, только подозрения. Когда он будет готов, он сам ей обо всем расскажет.

В красных лодочках она будет почти одного роста с Биллом. Как и Брук, Билл был высоким, худым и светловолосым. Они будут смотреться великолепно этим вечером, похожие на идеальную пару богов-аристократов.

— Как ты думаешь, мне надеть смокинг с воротником-шалькой или с острыми воротничками? — спросил ее Билл.

— Думаю, лучше с острым.

— А мама сказала, что лучше шальку.

Брук услышала, но не ответила. У Билла был огромный набор смокингов, один лучше другого.

Ее рубиновое платье от Ланвин наконец доставили, и экономка Билла повесила его на дверь спальни. Брук разделась и пошла в душ. Завернувшись в полотенце, она намазала тело кремом и накрасилась. Потом надела платье через голову и расправила его по фигуре. Брук была довольно старомодной, когда дело касалось процесса превращения в сногсшибательную красавицу.

Билл уже ждал в фойе, когда она спустилась по лестнице в красном платье, струившемся до самых ее лодыжек. Маленький золотистый ремешок сумочки она обмотала вокруг запястья, чтобы во время танца можно было вложить свою ладонь в его. Билл обернулся, она на мгновение опустила сумочку и замерла в своей любимой позе, — тадам! — позволяя ему оценить платье.

То, что видела Брук в глазах Билла, говорило ей лишь об одном — он ее любит. Он любил ее шутки и стиль. Он даже полюбил ее татуировки, которые когда-то его пугали. Он любил ее картины, и для Брук это значило, что он любил ее душу. Он любил ее ноги и ступни, ее пальцы и глаза. Со всей этой любовью, струившейся из него, они, конечно, смогут найти способ наладить свою сексуальную жизнь.

— Мой сотовый телефон помещается в сумочку, но если я возьму его, туда больше ничего не влезет. Так что мне лучше взять-мобильник и помаду или деньги, расческу и помаду? Как ты думаешь?

Билл беспомощно улыбнулся.

— Пойдем, — его улыбка стала чуточку озорной.

Вечерний бенефис Ассоциации мышечной дистрофии проводился в Гуггенхайме[30], одном из любимых мест Брук во всем городе. Теперь, когда Билл стал судьей, все давние товарищи — адвокаты искали его общества с удвоенной силой. Билл и Брук станут центром настоящего социального вихря, что, с одной стороны, лестно, но одновременно — утомительно. Тем не менее Билл вплыл в музей под руку с Брук, как большой корабль, пересекающий дружественные воды. Лицо его, хранившее ровное и спокойное выражение, ничем не выдавало того дискомфорта, который он начинал чувствовать между ног.

— Вы чудесно выглядите сегодня, миссис Симпсон! — воскликнул молодой адвокат, который с удовольствием слизнул бы с нее платье от Ланвин. — Эй, Ваша честь, не возражаете, если я потанцую с вашей девушкой?

— Вообще-то возражаю, — ответил Билл, увлекая Брук на танцпол.

— Бог мой, да ты собственник, Билл! — воскликнула Брук.

Посещая одни и те же вечеринки и балы, Билл с Брук привыкли к вальсам, как собака привыкает к фланелевому пледу на кровати. Его рука опустилась на ее обнаженную поясницу, а она обняла его за шею, ощущая приятное тепло гладкой кожи. Она прижалась щекой к его щеке, а грудью — к его смокингу. Когда Брук коснулась его ниже пояса, то почувствовала, что у него эрекция.

Она слегка опешила.

— Это из-за меня? — спросила она и, не дождавшись ответа, осмотрелась в поисках того, что могло его так возбудить. Может, жажда триумфа над молоденьким юристом?

— Это из-за картин?

— Нет.

— Из-за мобильника? — Брук не могла успокоиться. Она прижалась к нему снова, чтобы удостовериться, что ей не показалось. Точно: что-то большое и горячее появилось в области ширинки.

— Может, это из-за моего платья? — гадала Брук.

— Т-с-с. Просто потанцуй со мной.

Они скользили по танцполу, тесно прижавшись друг к другу, и Брук ничего не могла поделать с теплой волной, подступившей к ее промежности, породившей страстную и влажную надежду.

— Это из-за меня? — снова спросила она.

— Нет. В смысле, да. Для тебя. Мой врач прописал мне кое-что.

— Ты шутишь, — воскликнула Брук, остановившись.

— Нет, я не шучу, и не смей уходить от меня, — Билл притянул ее к себе.

— Ты не можешь заставить меня всю ночь находиться рядом с тобой и твоей штуковиной, увеличенной искусственным способом.

— Могу.

Брук вырвалась и направилась к бару, оставив на танцполе Билла, который чувствовал себя брошенным и глупым. Он спокойно пошел к столику, двигаясь так медленно, словно ничто в этом мире его не волновало. Заметь кто-нибудь непокорный бугорок на его брюках, он, конечно же, подумал бы, что это просто игра света, а не самая большая, самая неконтролируемая эрекция, которая когда-либо была у Билла Симпсона. Билл аккуратно сел за стол и достал мобильный телефон.

— Дри-и-инь-ба-ба-ду-да! — запел сотовый из недр миниатюрной вечерней сумочки Брук. Она знала, что это Билл. Он сидел всего в нескольких ярдах от нее, и она видела, что он кому-то звонит.

— Я сделал это ради тебя, — сказал Билл, когда она взяла трубку. — Я пошел на это, чтобы сделать тебя счастливой.

— Я СЧАСТЛИВА! — заорала Брук в трубку. Она захлопнула телефон и мгновенно оказалась возле Билла. — ПОЧЕМУ НИКТО НЕ ВЕРИТ, ЧТО Я СЧАСТЛИВА?

— Не кричи, — взмолился он.

Брук села на стул рядом с ним. Она обняла его за плечи и прошептала ему на ухо:

— Я очень счастлива. И я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Брук. Просто дело В ТОМ, что я…

— Что? — спросила она.

Он посмотрел на ее идеально накрашенные алые губы и подумал, что красный цвет заставляет ее губы выглядеть влажными и многообещающими.

— Ты что?