Читать книгу - "Изменяю по средам - Алена Левински"

Я ойкнула, Надька с неподдельным ужасом посмотрела на меня.

– Машенька… Я не хотела…

Образ несчастного Леши окончательно слился с образом ослика Иа. Я молча взяла горшочек с маленьким засохшим кактусом, давно превратившимся в мумию, и вывалила сыпучую землю вместе с почившим растением в корзину для бумаг. Потрясла горшком, постучала его по бочкам, освобождая внутренность от земляных крошек, и положила на дно лопнувший шарик. Надька взяла праздничную открытку с многообещающей надписью «От тебя все без ума» и рядком яйцеголовых даунов.

Редакции мужских и женских журналов не похожи друг на друга. В первых, как правило, висят портреты Натали Портман и работники открыто пьют коньяк. В женских редакциях коньяк пьется тайно, под столом, дабы не нарушать собственный настрой и не написать спьяну что-то вроде «Как заполучить в постель своего шефа». В женских журналах особенно в тех, что позиционируются как пресса для добропорядочных домохозяек, как правило, много фикусов в кадках, а трудятся там разведенные тетки, у которых дома бардак из-за того, что они много работают.

«Алекс» – типично мужское издание, с Натали Портман и коньяком в сейфе. Серая железная дверца сейфа приоткрыта и в ней призывно торчит ключ. Приглашает.

Завидев нас, Леша засуетился, забегал, прикатил еще мягких стульев на колесиках и услужливо предложил:

– Садитесь, Маша…

Надька плюхнулась первой. Мне осталось место рядом с именинником. За соседним столом щебетали секретарша и стилист, молодые, глупенькие и милые, – резали колбасу и сыр тонкими лепестками. Главный редактор «Алекса» – громкоголосый Вениамин Ильич, большой демократ и тайный поэт, принес огромное блюдо с мокрыми листьями салата и крупной красной редиской.

– У нас гости? Леша, я всегда знал, что ты пользуешься успехом у красивых женщин! – протрубил он.

Надька приосанилась. Секретарша и стилист замолчали и недобро покосились в нашу сторону.

– Давайте же поздравим Лешу с его совершеннолетием! – поднял пузатенькую рюмку Вениамин Ильич.

– Господи… – вырвалось у меня, – ему что, восемнадцать?

– Ну что вы! – засмеялся главный редактор. – Уже двадцать один. Можно смело в винный магазин заходить.

Я злобно посмотрела на Лешу. Он захлопал ресничками, наивно улыбнулся и пожал плечами.

Народ сгрудился возле стола. Сидячих мест не хватало, востроносенькая секретарша уселась на колени к молчаливому фотохудожнику. Редактор новостей и редактор по спорту и юмору прилепились на одну табуретку.

– За Лешеньку! – с пафосом воскликнула секретарша и сломала длинный розовый ноготь.

– Помню, когда он только пришел к нам в коллектив, – продолжал Вениамин Ильич, шумно закусывая рваным листом салата, – я сразу понял, что у этого парня большое будущее. Я ему так и сказал: «У тебя впереди – слава, богатство и женщины». И он не растерялся.

Вениамин Ильич хищно взглянул на Надьку. Секретарша нервно заерзала на коленях у фотографа. Леша лучисто улыбнулся и шкодливо положил мне руку на плечо. Я еле удержалась, чтоб не передернуть плечами.

– От редакции журнала «Галя», – встала во весь рост подле Вениамина Ильича высокая статная Надька, – мы с Машей хотим пожелать Леше большой человеческой любви.

– И здоровья, – добавила я. – Поверьте, Леша, мне как старшему… – я сделала особое ударение на слове «старшему», – как старшему товарищу, здоровье в любви – не последнее дело.

Надька протянула имениннику открытку, а я поставила перед ним горшок из-под кактуса. Алексей удивленно посмотрел на подарок, потом понюхал горшок, и наконец двумя пальцами извлек из него останки надувного зайца.

– Я хотела подарить вам шарик, Леша, – созналась я, – но он лопнул. А больше у меня ничего нет. Пусть же это будет самая большая потеря в вашей долгой и счастливой жизни.

Все зааплодировали, Леша поцеловал меня в шею.

– Леха, я хочу сказать тост! – поднялся редактор спорта и юмора, молодой парень с пушистым девчачьим хвостом на затылке. – Я тебя знаю давно. Ты еще под стол пешком ходил, а я уже из рогатки стрелял. И чему всегда завидовал, так это твоей способности делать правильный выбор.

Я задумалась, что он имеет в виду. Не мою ли скромную персону случайно? Однако редактор юмора и спорта не стал уточнять, поднял рюмку и провозгласил:

– За Лешу – ура! Ура!

Все покричали «Ура!» и выпили коньяку. Алкоголь обволок душу благостным теплом. Шершавая колбаса в кожуре из разноцветного болгарского перца обнималась в тарелке с дырчатым желтым маасдамом, крепкая редиска приветливо шевелила необрезанными хвостами. Игриво поблескивало масло на шпротных бочках. Веселая маленькая оливка запрыгала по тарелке и убежала под стол. Леша наклонился, чтобы ее поднять, и как бы невзначай положил мне голову на колени. Пошарил рукой по ковролину, нащупал вместо оливки мои босоножки и погладил мне пятку. Стало щекотно и смешно, я захихикала.

Редактор новостей увлеченно спорил с соседом по табуретке о том, что значит «быть в струе». Вениамин Ильич шепотом читал Надьке свои стихи, секретарша, капая шпротным бутербродом на штаны сумрачному фотографу, мрачно грызла сломанный ноготь.

– Маша, хотите, я вам покажу редакцию? – тихо спросил Леша. – У нас есть кое-что интересное…

– Да что вы? – почему-то игриво отозвалась я.

Коньяк-предатель уже внедрился в кровь и ударил в не обедавший мозг. Леша взял меня за руку и вывел из комнаты. Кажется, никто не обратил внимания на этот факт, потому что голоса за столом не стихли. Вениамин Ильич распалился не на шутку, и теперь на полупустом этаже громко звучала его эротическая лирика:

«Я взял ее за грудь:

ну сделай что-нибудь!

Она не отвечала,

Лишь на диван упала!»

Надька смеялась, редактор спорта и юмора почтительно аплодировал.

– Здесь у нас работают верстальщики, – дрожащим шепотом сказал Леша, быстро волоча меня по коридору, – а здесь – кабинет главного редактора.

А это… – Леша толкнул белую дверь, и мы оказались в полутемной комнате, – место Федора, нашего фотографа…

На столе в диком беспорядке валялись бумаги и фотографии, пепельница изнемогала от окурков, большой пустой шкаф распахнул двери, как голодный кашалот пасть. Леша задышал, заморгал в полутьме глазами и нежно, еле касаясь кожи, провел по моей щеке.

– Лешенька… – начала я, пытаясь побороть неловкость, – Лешенька, вы еще такой молодой…

– Маша, – тихо сказал юноша, наклоняясь ко мне, – помолчите чуть-чуть…

У него были теплые мягкие руки, как у женщины, а двигались они плавно и боязливо… Я разомлела и присела на край стола, придавив распечатки материала с залихватским заголовком «Лучший отдых для настоящего мачо – дача!». Ойкнула и отвалилась верхняя пуговица моей блузки, сверкнув на прощанье перламутровым глазом. От мальчика пахло недурным одеколоном…