Читать книгу - "Тени предков - Джорджет Хейер"

– Карета подана, мосье. Отнести мальчишку?

– Я сам. Ты уплатил по счету?

– Да, мосье.

Сен-Вир подошел к Леони и поднял ее на руки. Ее голова бессильно откинулась.

«Руки и ноги надо свесить вот так! А рот чуть приоткрыть. Ну, вот. Voyons! Я делаю все правильно, умница! Но я ничего не знаю, что будет со мной дальше. А он большой дурак».

Ее вынесли наружу, положили на сиденье кареты, обложили подушками.

– В Руан, – сказал Сен-Вир. – En avant![92]

Дверца захлопнулась, Сен-Вир расположился рядом с Леони, и карета покатила.

Леони размышляла:

«Все становится труднее и труднее. По-моему, пока я ничего сделать не могу, только спать и дальше, раз он сидит со мной рядом. Скоро мы остановимся сменить лошадей, потому что эти очень скверные, по-моему. Тогда свиное отродье выйдет из кареты. Если поверит, будто я сплю, то, конечно, выйдет, потому что опять захочет есть. Но и тогда мне непонятно, как я спасусь. Буду молиться Воn Dieu, чтобы он показал мне, как это сделать».

Тем временем карета катила довольно быстро, а граф достал из кармана книгу и начал читать, иногда поглядывая на неподвижную фигурку рядом с собой. Один раз он пощупал Леони пульс и, видимо, не встревожился, потому что откинулся на подушки и продолжал читать.

Так они ехали около часа, как вдруг карету подбросило, она накренилась, раздались крики, испуганное лошадиное ржание, и карета медленно сползла в канаву, так что дверца рядом с Леони оказалась на расстоянии вытянутой руки от живой изгороди. Леони отшвырнуло к стенке, Сен-Вир навалился на нее, и она лишь огромным усилием воли удержалась от того, чтобы оттолкнуть его.

Сен-Вир кое-как приподнялся и, распахнув левую дверцу, закричал, спрашивая, что произошло. В ответ донесся голос Виктора:

– Правое заднее колесо, мосье! Одна лошадь упала, и лопнула постромка!

Сен-Вир отчаянно выругался и нерешительно поглядел на свою пленницу. Вновь нагнулся над ней, прислушался к ее дыханию, а затем выбрался на дорогу, захлопнув за собой дверцу. Леони услышала, как он начал отдавать распоряжения в сумятице снаружи, и встала с сиденья. С величайшей осторожностью она открыла дверцу, которая криво повисла, почти касаясь ближайшего куста. Кучер и Виктор держали лошадей, а Сен-Вира от нее заслонял бьющий копытами коренник. Согнувшись в три погибели, она побежала по канаве назад, увидела вскоре пролом в сплетении веток высокой изгороди и проскользнула в поле. Теперь изгородь надежно укрывала ее от дороги, но она понимала, что Сен-Вир вот-вот ее хватится, и она побежала дальше, дрожа, борясь с головокружением, в отчаянии оглядываясь по сторонам в поисках убежища. Но вокруг простиралось поле, до поворота дороги было несколько сотен шагов, и нигде ни признаков жилья, ни опушки гостеприимной рощи.

Тут она услышала стук копыт лошади, несущейся галопом со стороны Гавра. Она раздвинула ветки, прикидывая, не решиться ли окликнуть торопящегося всадника, воззвать о помощи. Тут он вылетел из-за поворота. Она увидела знакомый голубой кафтан, весь забрызганный грязью, клочья манжет и смуглое красивое молодое лицо, раскрасневшееся от возбуждения.

Она проломила ветки, выскочила на дорогу и замахала руками.

– Руперт, Руперт, j'y suis![93]– крикнула она. Руперт натянул поводья так, что его лошадь осела на задние ноги, и испустил торжествующий вопль.

– Быстрей, ах, быстрей! – еле выговорила Леони и подбежала к его стремени. Руперт подхватил ее и усадил перед собой.

– Где он? Где этот черный негодяй? – спросил он. – Как тебе…

– Поворачивай! Да поворачивай же! – скомандовала она. – Он там с каретой, и с ним еще трое. Ах, Руперт, поторопись! – Она повернула лошадь, но Руперт натянул поводья.

– Нет, черт побери, он заплатит мне кровью, Леони. Я поклялся…

– Руперт, с ним еще трое, а ты без шпаги! Ну вот, он нас увидел! Nom de Dieu, en avant![94]

Он поглядел через плечо, все еще в нерешительности. Леони увидела, как Сен-Вир вытащил из кармана пистолет, и ударила лошадь каблуками что было силы. Та рванулась вперед, у щеки Леони что-то просвистело, опалив ее, Руперт отчаянно выругался, и лошадь унесла их дальше по дороге. Раздался второй выстрел, Леони почувствовала, как покачнулся Руперт, услышала его судорожный вздох.

– Touchй, дьявол его возьми! – прохрипел он. – Твоя очередь, сорвиголова!

– Laisse moi, laisse moi![95]– крикнула она, выхватила у него поводья и погнала испуганную лошадь за поворот. – Держись за меня, Руперт, теперь все хорошо.

У Руперта еще хватило сил засмеяться.

– Да неужели? Черт!.. Вот… была… погоня. Спокойнее, спокойнее! Там дальше… проселок… сверни в него… До Гавра… нам не добраться.

Леони крепче сжала поводья и начала их натягивать.

– Он сядет на одну из упряжных, – сказала она, быстро соображая. – И поскачет в Гавр. Да, да, мы свернем, Руперт, mon pauvre[96]. Ты сильно ранен?

– В правое плечо – пустяки. Там… должна быть… деревня. Вон проселок! Придержи его, придержи! Умница! Что за приключение!

Они свернули на проселок, увидели впереди службы, фермерский дом. Внезапно Леони повернула лошадь на живую изгородь, выехала в поле и погнала ее рысью прямо через него. Руперт качался в седле.

– Что… что ты затеяла? – спросил он хрипло.

– Laisse moi! – сказала она снова. – Тут слишком близко от деревни. Он обязательно начнет нас искать. Я поеду дальше.

– Черт побери, пусть ищет! Я всажу пулю в его черное сердце, даю клятву.

Леони не ответила, внимательно выглядывая впереди какие-нибудь признаки жилья. Она знала, что Руперт истекает кровью и долго не выдержит. Заметив справа в отдалении церковный шпиль, она свернула туда, а сердце ей сжимала ледяная рука страха.

– Смелее, Руперт! Держись за меня крепче, и все будет хорошо.

– А мне и так неплохо, – отозвался Руперт слабым голосом. – И при чем тут смелость? Сбежал ведь не я! Черт, не могу добраться до дырки, которую он во мне просверлил! Легче, легче, и берегись кроличьих нор! .

Через милю они добрались до деревни, мирного маленького селения под благостной сенью церкви. Работающие в полях мужчины удивленно провожали глазами скачущую пару, потом лошадиные подковы зацокали по булыжнику уходящей вверх улочки, где виднелась маленькая гостиница с покачивающейся вывеской над дверью и конюшней во дворе.