Читать книгу - "О красивом белье и не только - Дженнифер Эшли"

– Кто бы сомневался! – усмехнулся Джон. – Мои друзья тоже уважаемые люди.

Тони привстал с кресла.

– Значит, вы хотите сказать нашим слушателям, что важнее сохранить уважение друзей, чем сказать «нет» наркотикам?

– Простите, – закричала я в микрофон, – сейчас наступает время рекламы.

Я нажала кнопку, и в эфире появилось объявление Джерри о ремонте яхт. Оно было записано мной раньше: тогда, не знаю почему, Тони решил, что женский голос, рекламирующий ремонт яхт, привлечет внимание большего числа клиентов. А поскольку Бренда была единственной женщиной на радиостанции, эту почетную миссию возложили именно на нее.

Как только мой шеф вышел из эфира, я с упреком посмотрела на него:

– Что с тобой, Тони? Какая муха тебя укусила?

– Да так, ничего особенного, просто я не хочу, чтобы сюда приходили люди и говорили детям, что употреблять наркотики – это круто.

Я сдернула с головы наушники.

– Мы вообще не касались этой темы, пока ты сюда не вломился и не начал задавать свои дурацкие вопросы.

Тони помахал папкой у меня перед носом.

– Дурацкие? А как насчет этой статьи? Собственно говоря, я нашел несколько статей. Твоего гостя то и дело сажали в тюрьму за травку. Если мне удалось найти эти статьи, то и другим будет нетрудно сделать то же самое.

– Никому в голову не придет заниматься такой ерундой.

– Прошу вас, мистер Дишард, – сказал Тони, – когда мы снова будем в эфире, пожалуйста, скажите детишкам, что употреблять наркотики очень плохо, что это вовсе не круто.

Джон с удивлением уставился на Тони:

– Вы хотите, чтобы я это сказал?

– Тони, – процедила я сквозь зубы, – если ты хочешь брать интервью только у тех рок-звезд, которые ничего не употребляли и не употребляют, то таких просто не найдется. Уверяю тебя.

– Ага, значит, ты не считаешь, что принимать наркотики – это плохо?

– Боже, да что это с тобой, Тони? Ты вообще слышишь, что тебе говорят?

Джон не спеша поднялся с кресла.

– Думаю, мне лучше уйти…

– Нет, Джон, подожди, – попросила я. – Тони, сначала я хочу понять, зачем же ты пригласил моего друга на интервью, если так плохо относишься к марихуане?

– Я узнал о некоторых подробностях из жизни Джона Дишарда только сегодня утром, – заявил Тони, поворачиваясь к Джону. – Вот почему я и попросил этого джентльмена сказать, что детям не следует употреблять наркотики.

Я закрыла лицо руками.

– Вот что, парень, – Джон досадливо крякнул, – так я считаю или нет, но я не собираюсь плясать под твою дудку.

– Ну и отлично. – Тони приподнялся с кресла. – С вами было приятно разговаривать.

– Не уходи, Джон… – Я вдруг почувствовала себя предательницей.

– Нет уж, лучше я пойду. – Джон повернулся ко мне, и его лицо смягчилось. – Ты не виновата в том, что у тебя босс со странностями. Увидимся, Бренда. – Он вышел из комнаты, и я уже открыла рот, чтобы сказать Тони все, что о нем думаю, но тут блок коммерческих объявлений закончился и мне пришлось срочно занять свое место у микрофона.

– Итак, Бренда снова с вами, – как ни в чем не бывало проговорила я. – Сегодня Джон Дишард, участник группы «Богемиан лав чайлд» рассказал нам о музыкальной жизни шестидесятых К сожалению, Джону пришлось срочно покинуть нас…

– Но он просил передать вам, – прервал меня Тони, – что употреблять наркотики – это очень плохо. Он напоминает и детям, и их родителям, что нужно учиться говорить наркотикам «нет».

Я стукнула кулаком по столу.

– Телефоны начинают сходить с ума, – с довольной улыбкой проговорил Тони. – Кто к нам дозвонился первым, Бренда?

Я выключила микрофон и прошипела:

– Тони, кто-нибудь обязательно предъявит нам иск, если ты и дальше будешь так обращаться с нашими гостями.

Тони выключил свой микрофон.

– Ладно тебе. Наш рейтинг снова пошел вверх. – Он захихикал. – Тема «Бренда – Ник» уже исчерпала себя, и теперь нам нужно что-нибудь новенькое. – Тони снова включил микрофон, – Итак, Бренда, кто к нам дозвонился первым?

В пятницу мать позвонила мне на радиостанцию – они с Джерри решили не устраивать обед дома, а накрыть стол на яхте.

– Уверена, это будет чудесный день, мы сможем подышать свежим воздухом и сначала сплаваем к пещере, а потом пообедаем.

– Где же мы будем готовить пасхальный обед? На камбузе? – Я не верила своим ушам.

– Да, почему бы нет? Это будет забавно. Мы не собираемся готовить что-то особенное, все очень скромно.

– А как насчет моего картофельного салата?

Мать засмеялась:

– Насчет этого можешь не волноваться, мы упростим его рецепт.

Я была озадачена. Мой картофельный салат уже стал традицией. И я хотела приготовить его по всем правилам.

– Ладно, я сделаю его дома и принесу с собой.

– Как хочешь, дорогая. А Дэвид тоже придет? – Да.

На другом конце провода послышался вздох облегчения.

– Замечательно, дорогая, и спасибо тебе. Я знаю, это ты его уговорила, ведь так?

– Нет, он сам так решил.

Дэвид приведет с собой Клариссу.

– Клариссу? – озадаченно переспросила мать. – Что ж, будет приятно увидеть ее снова.

В одной квартире с Клариссой мы жили уже год, но когда раньше я приглашала ее в гости к матери, она каждый раз уклонялась под каким-либо благовидным предлогом.

– А Ник? Он тоже придет? – осторожно спросила мать. Я закусила губу.

– Н-нет. Он летит в Техас навестить брата.

– О, очень мило с его стороны. Ты, конечно, будешь скучать по нему, но ведь он скоро вернется.

– Да, скоро вернется.

– Значит, до воскресенья. Жду вас к двенадцати.

Я подумала, что Ник мог хотя бы позвонить мне в пятницу вечером перед отлетом или рано утром в субботу. Он мог бы позвонить мне и по мобильнику из Сан-Антонио или из дома своего брата…

Но мой телефон по-прежнему молчал.

После обеда в субботу я пошла в магазин и купила картошку, яйца, майонез, горчицу и укроп. Увидев мои покупки, Дэвид застонал:

– Бренда, ты опять собираешься сделать картофельный салат?

– Да, ты не ошибся. – Я воткнула нож в первую картофелину. – Впрочем, ты можешь не есть его.

Дэвид наморщил нос:

– Хоть за это спасибо.

Я бросила на брата свирепый взгляд и продолжила чистить картошку. Это не было самым любимым моим занятием, и я всегда торопилась, поэтому после такой чистки от картофелины оставалась ровно половина.