Читать книгу - "Игра стоит свеч - Дарья Волкова"

«Stella Marina» отошла от причала, но, слава Богу, недалеко. А теперь медленно вращалась вокруг своей оси. Мотор надсадно ревел. Кайл затормозил на краю причала, приложив ладонь ко лбу, пытаясь сквозь бьющее в глаза солнце разглядеть происходящее. Хотя… все очевидно и так.

— Ник!!! — попытался он перекричать рев двигателя. Бесполезно. Сам себя не слышит. А уж Ник — тем более. Что она вытворяет, черт ее дери?!

Крикнул еще пару раз — безрезультатно. Яхта все так же медленно поворачивалась, чего хотела этим добиться Ник — непонятно. Еще раз красочно выругавшись, он стащил футболку и прыгнул в воду. И какого дьявола ему приспичило думать сегодня утром? Трахать надо было, как и всегда! И сейчас бы не пришлось плыть к яхте и выяснять, с чего Ник вздумала так чудить.

А подплыть ближе не получалась — судно беспорядочно поворачивалось, двигатель ревел. Что ж она делает, так ведь приводную цепь можно порвать! Или свечи залить!

— Ники!!! — заорал он, отчаянно пытаясь при этом не нахлебаться воды. — Прекрати дергать рулем! Глуши мотор!

Яхта завертелась быстрее. В звуке работы двигателя чуткое ухо Кайла услышало нехарактерный стук.

— Ник, брось штурвал! Прекрати! Сейчас цепь порвешь!!!

Реакции на его крики — ноль. И подплывать ближе опасно — может приложить бортом или вообще рискнешь попасть под винт. А двигатель ревет все надсадней.

— ПЕРЕСТАНЬ, ДУРА!!!

Судно на несколько секунд замирает, а он, воспользовавшись этим, в пару мощных гребков подплывает к яхте, которая очень удачно повернулась к нему именно нужным, со спущенной лестницей, боротом.

На палубу он влез мокрый (разумеется!), злой (и это тоже предсказуемо) и все же полный беспокойства — что такое приключилось с Ник?

Прошлепал, оставляя на плашках мокрые следы, к штурвалу, убрал руки Ник с руля, повернул ключ зажигания в замке. Наступила благословенная тишина. Кайл откинул мокрую прядь от лица, сощурился сквозь слипшиеся от воды ресницы.

— А ты не думала, — старался говорить спокойно, но получалось все равно сердито, — как мы уплывем отсюда, если ты порвешь приводную цепь?

Ник молчит. Глаза только что молнии не мечут, дышит шумно, грудь вздымается. И как только Кайл обращает внимание на ее … шумное дыхание, сердиться он уже не может.

— Или ты такую цель и преследовала? Сломать мотор и запереть меня тут? Захватить в сексуально рабство? Учти, — он подмигивает ей, — я и так совершенно не против этого. И, знаешь…

По мокрой щеке звук пощечины получается особенно звонкий. От удара в стороны разлетаются капли, у него дергается голова.

— Мерзавец!!! — она кричит, и щеки у нее мгновенно становятся, как и у него — мокро-соленые. Только причина — иная. — Неужели не противно было трахаться со мной?

Он медленно качает головой. На скулах проступает темный румянец, дополняя след от пощечины на левой щеке. Сцепил зубы, продышался сквозь них. Он всегда давал сдачи, кто бы его ни бил. Но сейчас явно не тот случай. Сжал-разжал кулаки.

— Я очень рассчитываю… — еще раз вдохнул-выдохнул, — что у тебя есть хорошие объяснения этому, — мотнул головой в сторону причала, — и этому, — указал пальцем на свою щеку. — И это должны быть ОЧЕНЬ хорошие объяснения!

— О да! — она сердито смахнула слезы с глаз, уперла руки в бедра. — Как тебе такое объяснение?! Я не желаю видеть мерзавца, который готов на все, лишь бы добиться своего! Ты получил хоть какое-то удовольствие, а, Кайл? Хотя бы от того, что можешь заставить хотеть себя любую?! Даже невзрачного штурмана!

Она не выдержала, шмыгнула носом. Но взгляда упрямо не отводила. Он ничегошеньки не понимал, злился и … любовался ею. Несмотря ни на что. И хотел обнять. Но опасался получить по лицу еще раз.

— И все равно я ни черта не понимаю! Что плохого в том, что я хотел тебя? И в том, что ты хотела меня? Или в том, что я получил удовольствие?! И ты тоже, кстати! Что в этом плохого, объясни мне!!!

Добивается того, что на ее щеках появляется очаровательный девичий румянец. Он ее смутил, и с ответом она собирается не сразу. Но, собравшись, отвечает решительно.

— Что плохого?! А то, что ты сделал это лишь ради того, чтобы я осталась в команде!

— ЧТОООООО?!?

— Ой, только не разыгрывай благородное изумление! — фыркает Ник. — Это очевидно! Бросил мне подачку, Падрон? Снизошел до жалкой влюбленной дурочки? Надеюсь, что Мак-Коски оценит твое самопожертвование! Потому что я…

— Стоп-стоп-стоп! — Кайл вскидывает руки. Бред какой-то. Он не знает — то ли плакать, то ли смеяться. Это ж надо было до такого додуматься! И что значит — влюбленная дурочка? Так, надо выяснять все последовательно.

— Моему адвокату дадут слово? — интересуется нарочито небрежно. — Или вердикт окончательный и обжалованию не подлежит?

— Дьяволам адвокат не положен! — дергает плечом Ники.

— И, тем не менее, — решительно продолжает он, — я бы хотел внести некоторую ясность. Я собственно, сам хотел тебе сказать… хм… что…

— Что?!

— Что не сяду больше с тобой в одну машину.

— ЧТОООООООО?!?

— Извини, Ник. Но — не могу.

— Какого черта, Падрон?! То, что я неопытна в постели, еще не делает меня хуже в качестве штурмана! Может, для такого как ты, я и похожа на… — она морщится, подбирая слова, — как это говорят — бревно в койке. Но штурмана лучше, чем я, у тебя не будет!

Он едва сдерживает улыбку. Уязвил профессиональную гордость, надо же. Не выдержал, шагнул к ней. Отвел от ее лица прядь волос. Посмотрел в огромные глаза, взгляд — испуганный, несчастный и одновременно вызывающий.

— Я знаю, Ник, я все знаю. Штурмана лучше тебя не бывает в природе.

— Тогда какого черта?!

— Мне нужна ты, Ники. И я не могу больше рисковать тобой. А штурмана я найду другого…

— Что за…

— И ты совсем не бревно, — шепнул, наклоняясь к ее губам.

— Кайл, что ты…

Конец фразы поглотил поцелуй.

Они целовались долго. И нежно, и страстно попеременно. Так долго, что у него подсохли и стали завиваться волосы. А вот шорты так и не высохли, и их пришлось стащить. Как и промокшую от близкого знакомства с ними одежду Ник.

Они любили друг друга прямо на палубе. Под жаркими лучами полуденного солнышка. И любовь их была такой же жаркой. Осмелевшая Ник, изнывающий от желания Кайл. В этом было что-то почти языческое — яркий день не скрывал ничего. Смуглая, лоснящаяся от пота мужская фигура. Светлокожее гибкое женское тело, обвивающее, оплетающее мужское. Размеренные, древние как мир движения, которые быстро срываются на совершенно дикий темп, унося их к такому же, существующему тысячелетия, наслаждению. И все это происходит под лучами бесстрастного, все видевшего солнца. Просто двое любят друг друга.