Читать книгу - "Невеста-наследница - Кэтрин Коултер"

— Совершенно верно. Его милость поехал в Эдинбург, чтобы окончательно привести в порядок наши финансовые дела.

Миссис Ситон испустила глубокий вздох.

— Прекрасно. Я всю жизнь прожила в замке Вир и считаю его своим домом. Запустение, в которое он пришел, — это позор, настоящий позор.

Синджен подумала о своем намерении повидать Филипа и Далинг и решила, что не будет большого вреда, если они еще немного пощадят и помучают Далей.

— Не перейти ли нам в ваши комнаты, миссис Ситон, и не попить ли чаю? Мы могли бы составить список всего того, что необходимо, чтобы привести замок в пристойный вид.

Список. А потом придется представить его на одобрение Колину. Какая нелепость! Что Колин может знать о качестве постельного белья или портьер? О дырах в обивочной ткани? О столовых сервизах? О кастрюлях?

— А когда мы составим этот список, вы скажете мне, где можно достать то, что нам понадобится.

Казалось, что миссис Ситон вот-вот расплачется от радости. Ее худые щеки раздулись и порозовели от удовольствия.

— О да, миледи, да, разумеется!

— Я также заметила, что слуги в замке плохо одеты. В Кинроссе найдется хорошая швея? Кстати, детям тоже нужна новая одежда.

— О да, да, миледи! Мы с вами поедем в Кинросс — это небольшая деревушка тут неподалеку, на другом конце озера. Там есть все, что нам может понадобиться. Вот увидите, нет никакой нужды ехать в Эдинбург или в Данди, потому как хороший товар есть и здесь.

— Колину не понравится, что ты так бесцеремонно вмешиваешься в его дела. Ты только что явилась в этот дом, ты здесь совершенно чужая, и ты еще смеешь здесь командовать! Я этого не допущу.

Перед тем как повернуться к тетушке Арлет, Синджен подмигнула миссис Ситон.

— О, мадам, а я-то думала, что вы лежите в постели, страдая от головной боли.

Губы тетушки Арлет сжались в тонкую нитку.

— Я поднялась с постели, потому что боялась того, что ты можешь здесь натворить.

— Начинайте составлять список, миссис Ситон. Через несколько минут я приду в вашу гостиную. Ах да, потом я еще хотела бы осмотреть комнаты для прислуги.

— Да, миледи, — сказала миссис Ситон и удалилась бодрым, быстрым шагом.

— Итак, тетушка Арлет, что вы собираетесь делать дальше?

— Делать? Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу знать, намерены ли вы и дальше отпускать в мой адрес язвительные замечания? Намерены ли вы и впредь вести себя в вашей нынешней, крайне неприятной манере, стараясь испортить настроение всем окружающим?

— Как ты смеешь так говорить со мной, девчонка!

— Я жена Колина. Я графиня Эшбернхем. И если я хочу послать вас, тетушка Арлет, к дьяволу, то у меня есть на это полное право.

Тетушка Арлет так побагровела, что Синджен на мгновение обеспокоилась: возможно, называя вещи своими именами, она слишком перегнула палку и сейчас пожилая дама упадет в обморок от сердцебиения. Однако та быстро оправилась и взяла себя в руки. Тетушка Арлет отнюдь не собиралась признавать себя побежденной, и Синджен ясно осознала это, когда вместо того, чтобы лишиться чувств, она заговорила снова:

— Ты родилась в богатой, знатной семье. Ты англичанка. Ты не понимаешь, каково это: видеть, как все вокруг тебя разрушается и приходит в упадок. Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, как ужасно видеть детей арендаторов, которые плачут от голода. И вот ты приезжаешь сюда и похваляешься своими деньгами, ожидая, что все мы станем перед тобой пресмыкаться.

— Я вовсе этого не ожидала, — медленно произнесла Синджен. — Я ожидала совсем другого — что ко мне будут относиться справедливо и доброжелательно. Вы совершенно не знаете меня, мадам. То, что вы наговорили, — это всего лишь набор общих слов, не имеющих ко мне никакого отношения. Прошу вас, давайте заключим мир. Неужели вы не можете попробовать ужиться со мной?

— Ты очень молода.

— Да, но с годами этот мой недостаток исправится сам собой.

— И уж больно ты умная.

— Мои братья дали мне хорошее образование, мадам.

— Колин не должен быть графом Эшбернхемом, не должен! Он всего лишь младший сын, и он пошел против воли своего отца, отказался вступить в армию императора.

— Я очень рада, что он не стал связываться с Наполеоном. Что же касается его отца, то Колин оказал ему большую услугу. Ведь это он положил конец вражде с Макферсонами, взяв в жены Фиону, разве не так?

— Да, верно, но посмотри, что случилось потом — он убил эту глупую сучку. Сбросил ее с вершины утеса, а потом притворился, будто знать не знает, что там случилось, будто он, видите ли, ничего не помнит. И вот теперь он сделался лэрдом, а Макферсоны опять жаждут крови.

— Колин не убивал Фиону, и вы это знаете. Почему вы так его не любите?

— Он ее убил, больше было некому. Она ему изменяла, и притом с его собственным братом. Тебя это шокирует, не так ли, ведь ты просто невежественная английская дура! Поверь мне: так оно и было. Колин прознал про их связь и убил ее, и я нисколько не сомневаюсь, что он убил и своего брата, этого милого мальчика, моего милого, умного мальчика. Но эта проклятая Фиона, она выставляла себя перед ним напоказ и хитро соблазняла его, так что, когда он сообразил, куда она гнет, было уже поздно и он ничего не мог с собой поделать — и вот что получилось в конце концов.

— Тетушка Арлет, вы сейчас много чего наговорили и все очень сумбурно.

— Ты глупая девчонка! Где тебе было устоять перед таким красавчиком, как Колин! Тебе не терпелось залезть к нему в постель, не терпелось, чтобы он сделал тебя своей графиней! Все девушки от него без ума, потому что они дуры, безмозглые дуры, такие же, какой наверняка была и ты и…

— Вы сказали, что Фиона вовсе не была от него без ума, а ведь она была его женой.

— Она ему быстро разонравилась. Ей было не по вкусу, как он с ней обращался. С ней вообще было трудно ладить.

— Мне ясно одно — Фиона была неважной хозяйкой. Посмотрите, тетя Арлет, — все вокруг в запустении, но для того чтобы привести многое из этого в порядок, требуется всего лишь мокрая тряпка или ведро воды со шваброй, а вовсе не мои деньги. А теперь прошу вас успокоиться и выпить чашку чаю. Я намерена привести этот дом в должный вид. Вы можете либо помочь мне, либо я просто буду делать то, что считаю нужным, не обращая на вас никакого внимания.

— Я этого не позволю!

— Я сказала вам правду, мадам. Ну, так как: вы будете мне помогать или же я должна буду притвориться, будто вас тут нет?

О Господи, как же твердо она сейчас говорит и с какой уверенностью в своем праве командовать! А ведь сначала ей было так страшно, что даже под ложечкой засосало. Это первый в ее жизни ультиматум. Говоря, она мысленно представила себе свою мать, и это сразу придало ей уверенности. Никто никогда не противоречил ее матери.