Читать книгу - "Все тайны Алисы - Светлана Полякова"

— Поверхностно, — постановила безжалостная подруга. — Ты, кажется, говорила что-то о жареной картошке? С тех пор как мой дражайший супруг отправился в неведомые края, я голодаю. Оставил целую кастрюлю гречневой каши и пачку сосисок, но гречку я ненавижу, а сосиски стрескала сразу, стоило любимому раствориться в пелене дождя…

— Вчера дождя не было, — заметила Алиса.

— Какая разница? — меланхолично отозвалась Елизавета. — Дождь шел в моем сердце…

— Пафнутий послезавтра вернется.

— И обнаружит мой бездыханный труп! Отвечать бы ему за мою смерть: любимая жена поперхнулась ненавистной гречкой! Но жена у него не обычная курица, а гениальная — дотумкала нагрянуть к тебе, вместо того чтобы давиться.

Алиса хотела возразить, что, если бы Пафнутий был женат на обычной курице, та никогда не подавилась бы гречкой, поскольку у нормальных женщин нормальные отношения с плитой.

Это Елизавета боится и ненавидит плиту, предпочитая все есть в холодном виде. Даже чайник ей пришлось купить электрический! Но Алиса промолчала. Спорить с Елизаветой решится только сумасшедший.

— А по моему прекрасному некогда лицу, уже обезображенному дыханием смерти, ползают маленькие белые червячки… — продолжала невыносимая Елизавета. — Туда-сюда, туда-сюда… Представляешь, что стряслось бы с Пафнутием? Тронулся бы умом! Господи, какая удача для него, что он женился именно на мне, и я нашла выход из создавшейся ситуации! Теперь он может спокойно возвращаться, не опасаясь провести остаток дней в психушке! Так что там у нас с картошечкой?

— Сейчас будет, — пообещала Алиса.

— Давай я пока тебе помогу с твоей Мидленд. — Насладившись собственной жертвенностью, Елизавета преисполнилась великодушия.

— Да ладно, — отмахнулась Алиса. — Сама управлюсь…

— А в чем проблемы?

— Как всегда, — вздохнула Алиса. — Не могу нормально отписать любовную сцену… Спотыкаюсь… Начинаю — и становится или смешно, или противно, или то и другое вместе!

— Это потому, что у тебя нет богатого сексуального опыта, — поставила диагноз подруга. — Внутренний аскетизм не позволяет тебе раскрепоститься… Ты боишься откровенностей. Может быть, тебе переписать эти сцены из творений «мастеров жанра»? Впрочем, у них тоже с фантазией не все в порядке!

— А по-моему, у них все в порядке с эротическими сценами, — попыталась Алиса вступиться за великих писательниц, по Елизавета послала ей долгий снисходительный взгляд.

— Ага, в порядке, — презрительно фыркнула она. — Ты других почитай — вот у них в порядке… Такое напишут, что волосы поднимаются дыбом от мысли, что ты пропустил в жизни самое интересное! В общем, так. Ты идешь чистить картошку, а я пытаюсь спасти твою похотливую Сару.

С текстом Алиса тянула уже месяц, и Паршивцев, стоило ей только появиться на пороге его кабинета, начинал угрожающе краснеть и дергать правой бровью. Алиса подозревала, что завтра он не выдержит и швырнет в нее стулом.

— Послушай, может быть, тебе все-таки стоит перебраться на триллеры? — спросила Елизавета. — Там нет повышенного эротизма… Сиди себе спокойно и пиши про неразумных маньяков! Согласись, это куда проще! Конечно, надо все логически связывать, выстраивать сюжет, а самое ужасное — заключительная часть, в которой следует разжевать все таким образом, чтобы даже дубу было понятно, отчего на этих самых маньяков напала такая охота убивать своих ближних…

— Там трупы, — отрезала Алиса. — И потом, твоя драгоценная Таня тоже гиперсексуальная. Ничем не лучше Элайзы. Найдет парочку трупов — и быстрей в постель, особо не разбирая с кем! То с ментом, то с киллером… Элайза, по крайней мере, строга с сэром Робертом. А Танечка… Только с трупом не попробовала…

— Чем тебе трупы не угодили? — возмутилась Елизавета.

— Мне вообще не хочется последнее время ничего описывать, — призналась Алиса. — Может быть, я не писатель… Последнее время у меня при виде включенного монитора сразу головокружение начинается. Хочется развернуться и убежать куда-нибудь в пампасы, где нет компьютеров. Я мечтаю стать ночным диджеем… Или рок-звездой.

— Для рок-звезды ты уже состарилась, — безжалостно вернула Алису на землю Елизавета. — И дедуля не одобрит. А быть ночным диджеем ты тоже не сможешь. Там надо все время разговаривать и ставить попсу.

— Какая разница? Сейчас я ее пишу, потом буду просто ставить…

— Тебя одолела мрачная меланхолия! Вот если бы ты писала триллеры, смотрела бы на жизнь веселее…

Алиса задумалась, как триллеры могут даровать душе блеск оптимизма.

— По Ясперсу, «пограничная ситуация» помогает мобилизовать внутренние ресурсы психики, — сообщила умненькая Елизавета. — Без встряски психика застывает. А так как сама ты наотрез отказываешься побыть в роли жертвы или убийцы…

Алиса вздрогнула. Ей почему-то не хотелось быть ни жертвой, ни убийцей.

— Не надо так трепетать, — заметила Алисино состояние Елизавета. — Я как раз тебе говорю о «фантазии». Лучше про это написать. К тому же ты получишь потом деньги, от которых твой тонус наверняка повысится! Просто и доступно!

В принципе последний Елизаветин постулат был исполнен смысла. Скорее всего, Алисин сплин был вызван именно тем фактом, что Паршивцев, Мерзавцев и Гориллов под различными предлогами уже четвертый месяц отказывались выплачивать ей гонорары.

— Господи, — вздохнула она, устыдившись собственной прозаичной меркантильности. — Даже в мелочах ты удивительно банальна, дорогая!

Два года назад Паршивцева звали не Паршивцевым. Два его друга в те времена тоже звались по-другому. Только вот вспомнить их настоящие имена уже никто не мог: так плотно прикрепились к ним прозвища. Не последнюю роль сыграла в этом Алиса. Именно Алиса с Елизаветой придумали им клички, в чем, к слову сказать, ни та ни другая не раскаивались ни капли!

С Елизаветой Алису связывала столь давняя дружба, что они принимали друг друга если не за альтер эго, то по меньшей мере за сестер. Вообще-то сестер поначалу было классическое число — три, еще имелась Нюша. Они учились в английской спецшколе, а потом судьба развела их. Нюшка всегда грызла гранит науки с восхитительным упоением, школу закончила с медалью, после чего шокировала учителей, объявив, что вся эта идиотская филология у нее в печенках сидит, а потому она отправляется прямиком на мехмат. Алисины с Елизаветой успехи были куда скромнее, они с большой охотой предавались всяким сомнительным развлечениям, свойственным юному возрасту, поэтому, когда Елизавета заявила, что с английской филологией порывает раз и навсегда, никто не загрустил. Рассудив, что самое ее любимое занятие — валяться на диване с книгой, она потопала на русское отделение филфака с радостной надеждой, что там никто от нее никаких усилий не потребует. «А потом и муж приличный нарисуется, — делилась она с Алисой планами. — За те десять лет, которые я промучилась, пытаясь понять, чем инфинитив отличается от презент перфекта, мое здоровье пришло в полную негодность. Мне нужен отдых. Желательно — на всю оставшуюся жизнь…» На филфаке ее ожидало крупное разочарование. На несчастную Елизаветину голову обвалился целый ворох совершенно ненужных, на ее взгляд, предметов — латынь и лексикология, диалектология и старославянский! Да и муж не спешил появиться на горизонте. Так что с отдыхом бедняжке пришлось повременить. Алиса поступила куда банальнее: пошла на факультет романо-германских языков, решив, что раз уж промучилась десять долгих лет, еще пять вполне можно потерпеть. Нюшенька времени зря не теряла и где-то на третьем курсе снова всех удивила: вышла замуж и забросила учебу. Замуж она вышла со свойственным ей математическим расчетом за скромного мальчугана из экономического. Мальчуган в ту пору был невзрачный, худенький, маленький и нескладный. Никто не мог бы угадать в нем будущего бизнесмена, но у Нюши с теорией относительности все было в порядке, и теперь она жила беззаботно, растила двоих очаровательных детишек и мирно толстела в собственное удовольствие. Алисе с Елизаветой пришлось самим биться за собственное благополучие. Закончив свои университеты, они попытались поработать в школе, но ничего хорошего из этого не вышло: они напугали детей, а дети напугали их. Кроме того, Елизавета завела легкомысленный роман с собственным учеником и впоследствии вышла за него замуж, дождавшись, когда Пафнутий окончит школу. Конечно, такого безобразия в школьных стенах потерпеть не могли, и Елизавету с работы уволили, а Алиса ушла из солидарности, поскольку сердцу не прикажешь, и уж если случились высокие чувства, нечего стоять у них на пути. Некоторое время они искали работу без всякого успеха. У них даже возникло нездоровое желание посвятить себя многоуровневому маркетингу, но, слава Богу, однажды Он послал разочарованным подругам скромное объявление, отчего-то в траурной рамке, что некое загадочное издательство приглашает на работу авторов для «создания заказных произведений».