Читать книгу - "Google для разбитых сердец - Эмма Гарсия"

Похоже, вот-вот разрыдаюсь. Стараясь дышать как можно глубже, я сосредоточенно роюсь в косметичке, выискивая тональный крем. Карандаш для подводки глаз и помада тоже идут в ход. Но, говоря откровенно, лицо мое так распухло от слез, что никакая косметика ему не поможет.

А как же Боб и Мэри? Его родители души во мне не чают. Мэри каждое Рождество дарит мне новые домашние тапочки. Неужели я больше никогда не буду сидеть в их изысканно обставленной гостиной, потягивая сладкое белое вино из дивного хрустального бокала? А как же уроки гольфа, которые Боб обещал давать мне этим летом? Что, если Мэри уже купила очередные домашние тапочки? Я возвращаюсь в свою гостиную. Неужели я больше никогда не увижу Боба и Мэри? Неужели я зря надеялась, что у моих детей будут отличные дедушка и бабушка, добрые и заботливые, как в сказках. Как и положено дедушке и бабушке, седые и в очках. Боб и Мэри были для меня воплощением стабильности и нерушимых семейных устоев. А сейчас они исчезли из моей жизни. Не представляю, как это вынести. Я бросаюсь на диван и безутешно оплакиваю потерю Боба и Мэри.

Прорыдав несколько минут, чувствую, что мои ноги затекли от неудобной позы. Я встаю и смотрю на часы – половина восьмого. Перевожу взгляд на огромное французское зеркало. Когда я сюда переехала, оно казалось мне невероятно стильным, а теперь кажется до жути пошлым. Роб наверняка раскритиковал бы его в пух и прах. Такой громоздкий предмет интерьера не стоит вешать на стену. Я решила: если прислонить зеркало к стене, это будет изысканно. Увы, при этом отражение отвратительно искажается – на самом деле бедра у меня вовсе не шире плеч, я проверяла это множество раз. Внимательно изучаю собственное отражение… отражение невзрачной особы со вспухшими от слез глазами и каштановыми волосами, в простом черном платье. Я втягиваю живот, раскрываю глаза как можно шире и слегка взбиваю челку. Стираю размазанную подводку. Выпрямляюсь и гордо вскидываю голову. В следующее мгновение мои плечи вновь поникают, а глаза на мокром месте. Мне не удается обмануть даже зеркало. На душе паршиво, и выгляжу я соответственно. Мне необходима срочная помощь. Хорошо, что есть Люси. И телефон.

– Люси слушает.

– Привет, это я. Я хотела только…

– Вив, сейчас не слишком подходящее время для разговора.

Люси почти шепчет:

– Это займет меньше минуты. Я хотела только узнать, как бы ты меня описала. По-твоему, меня можно назвать привлекательной?

– Да.

– А какого рода моя привлекательность? Я сексуальна? Женственна? Или, может быть, изысканна?

– Сексуальна, – выдыхает Люси.

– Хмм. Значит, сексуальна. А как ты считаешь, меня можно отнести к разряду женщин-вамп или мою сексуальность лучше назвать скрытой?

– А тебе бы как больше хотелось?

Люси, кажется, вообще прекратила дышать.

– Ну, думаю, было бы идеально… если бы я обладала такой ненавязчивой, естественной сексуальностью.

– Ты ею обладаешь.

– Но это не так! Я из кожи вон лезу, чтобы казаться сексуальной!

– Тут я ничем не могу помочь, Вив! У меня в постели мужчина, и мне сейчас не до твоей сексуальности!

Люси бросает трубку.

Вот этого я никак не ожидала. Кто бы мог подумать, что она такая эгоистка. Правда, я и раньше замечала, что Люси временами бывает ужасно эгоистична… и жестока. Она ведь знает, что мое сердце разбито. Кстати, откуда у нее в постели взялся мужчина? Насколько мне известно, сейчас она ни с кем не встречается. Неужели она нашла себе нового бойфренда и ничего мне не сказала? Невероятно. К списку недостатков Люси помимо эгоизма и жестокости придется добавить скрытность.

Я иду в кухню. Некоторое время стою, уставившись в пространство, и размышляю, удастся ли мне заставить себя выпить кофе. Розовая пластмассовая мебель кажется чудовищно безвкусной по сравнению с ореховым кухонным гарнитуром ручной работы, который стоит в квартире Роба… в нашей квартире. Где были мои глаза, когда я снимала эту кошмарно обставленную конуру? Я открываю холодильник и заглядываю внутрь. С моих губ вновь срывается тяжкий вздох. Любопытно, что люди обычно делают в подобных ситуациях? Возможно, едут в гости к мамочке, плачут у нее на груди, а потом пьют чай с домашним печеньем. Жаль, моя мама скрылась в неизвестном направлении вскоре после того, как произвела меня на свет. Ей тогда, кстати, было семнадцать лет от роду. Но я все равно могу съездить домой, к бабушке. Почему нет? Сейчас же ей позвоню. Я закрываю холодильник и хватаю телефон.

В ухо мне бьют длинные гудки. Где это старушка гуляет? Я падаю на диван вместе с телефоном и набираю номер еще и еще. Наверное, сейчас бабушка возится в саду. На ней льняное бесформенное платье и старомодные ботинки, напоминающие коровьи копыта. До моих страданий ей и дела нет. Я снова набираю номер. Наконец в трубке раздается одышливый голос:

– Семьдесят один восемьдесят девять два ноля!

– Бабуля! Это я! Ты где была?

– Я? Да здесь, рядом.

Она говорит смущенно, точно ребенок, который пытается обмануть взрослых.

– Он нашел другую, бабуля.

Как только я произношу эти слова, меня накрывает новая волна печали.

– Кто, дорогая?

– Роб, кто же еще. Мой Роб.

В трубке повисает молчание.

– Ты что, не помнишь, что мы собирались пожениться?

– Мне казалось, ты порвала с ним.

– Так оно и было! Но после этого он нашел другую! Я порвала с ним вовсе не для того, чтобы он мне изменял!

Собственный голос кажется мне отвратительно гнусавым из-за заложенного носа. Из трубки доносится какое-то странное дребезжание.

– Бабуля? У тебя все в порядке?

Теперь я слышу приглушенное хихиканье.

– Бабуля?

– Дорогая, не волнуйся. Просто ко мне заглянул Реджи, и только что он опрокинул корзинку с шампанским.

– Корзинку с шампанским?

– Да… Редж, собери быстрей лед, иначе весь пол будет мокрый!

– Он явился к тебе домой пить шампанское?

– Да, дорогая.

В ее голосе слышится нескрываемая гордость.

– Но сейчас восемь часов утра!

– Редж принес копченого лосося, и мы решили устроить ланч с шампанским!

– Не рановато для ланча?

– Ну, тогда это будет завтрак с шампанским!

Ощущение такое, словно она поворачивает нож в моей ране. Судя по всему, все женщины на свете прекрасно проводят время в обществе своих мужчин. За исключением меня.

– Хорошо, бабуля, я не буду тебя задерживать. Если у меня разбито сердце, это еще не повод мешать вам завтракать с шампанским, верно?

– Верно, дорогая. Буду рада, если ты позвонишь позднее.