Читать книгу - "Мамина дочка - Елена Булганова"

— А полное имя как — Симона?

— Откуда вы знаете? — поразилась я. — То есть, конечно, по паспорту я Серафима. Но мама всегда говорит, что на самом деле она хотела назвать меня Симона, только в ЗАГСе ее слушать не захотели.

— Ну, главное, как вы сами себя называете, — сказал парень. — А я — Марк. Тоже не самое распространенное имечко.

— Да уж, — согласилась я. — Впервые в жизни слышу. Мы еще немного прошли молча, потом Марк спросил, чем я занимаюсь. И тут меня понесло.

— Учусь в университете, — с независимым видом сообщила я. — На филологическом. А сюда приезжаю к маме.

Вообще-то я действительно собиралась через год поступать в университет. Даже записалась на подготовительные курсы. Наверное, причиной тому был высокий рост, но меня часто принимали за студентку. Сказать правду в тот момент мне показалось стыдно: мой новый знакомый и так был настроен в отношении меня довольно иронически.

— Ух ты! — искренне восхитился Марк. — Завидую.

— А вы где учитесь? Или уже работаете?

— В этом году закончил Герценовский, поступил в аспирантуру.

«Обалдеть, учитель!» — внутренне хихикнула я. Интересно, что преподает. В нашей школе учитель-мужчина был всего один, и тот физкультурник.

— У меня тут тоже родители. Правда, я с ними не живу, приезжаю на побывку. Когда время есть.

— А у меня мама работает в Питере. Ездит туда почти каждый день. Она работает в газете, — продолжала разливаться я. — Может, слышали — Фаменская?

— Слышал, конечно, — кивнул Марк. — Очень серьезные статьи пишет ваша мама. Заставляют задуматься.

Я только успела обрадоваться, как мой спутник замолчал, глянул рассеянно на часы. Может, ему уже наскучило со мной разговаривать?

— Ой, вы только не подумайте, что я в университет поступила по блату, — вдруг спохватилась я. — Мама мне нисколечко не помогала.

— Да что вы, Сима, я ничего такого и не думал.

Эта моя реплика тоже имела правдивую подоплеку. Мама предупреждала, что в первый год я буду поступать сама. Это будет, так сказать, проба сил. Вот если не получится, тогда в следующем году она подумает, как мне помочь. Но я, конечно, была уверена, что поступлю сама, с первого раза. Подумаешь, университет!

Впереди показалась темная громада нашего дома. И вдруг мне стало отчаянно жаль, что мы с Марком сейчас распрощаемся и вряд ли я когда-нибудь увижу его снова. Я стала лихорадочно соображать, как бы его задержать еще хоть на пару минуточек.

— А у нас там орава под домом сидит, очень агрессивная, — сообщила я. — Можете посмотреть, чтобы за мной никто не увязался в подъезд?

— Я вас даже до лифта провожу, — ободрил меня Марк.

Мы свернули во двор. Как назло, сегодня никто не бренчал под окнами, скамейка пустовала.

— Путь свободен, можете не провожать, — с тяжким вздохом рапортовала я.

— Все равно, давайте дойдем вместе.

Мы сделали еще пару шагов и остановились под навесом нашего подъезда. Меня, конечно, и прежде провожали домой молодые люди, и момент прощания у дверей всегда был самый мучительный. Ведь неприятно, когда человек от тебя чего-то ждет, заглядывает в глаза, берет за руку, а ты переминаешься, как дура, с ноги на ногу и думаешь, что бы такое соврать, лишь бы улизнуть поскорее домой. А сегодня я сама стояла столбом и никак не могла себя заставить шагнуть в подъезд. Мне вдруг ужасно захотелось, чтобы Марк меня поцеловал. Тогда бы этот поцелуй уничтожил воспоминание о предыдущем, таком отвратительном. Но Марк просто стоял и смотрел на меня с вежливой улыбкой. Тогда я сделала последнюю решительную попытку.

— Может, вы хотите чаю попить? — выпалила я. — А то мамы все равно сейчас нет дома.

— Спасибо, Сима, — ответил Марк. — Но меня дома уже ждут родители. Передайте вашей маме, что встретили поклонника ее таланта.

— Ну, до свидания. — Я схватилась за ручки двери и решила зарыдать сразу, как только окажусь в подъезде.

— Подождите, Сима, — вдруг окликнул Марк. — А вы не хотите завтра сходить со мной в парк?

— В па-арк? — протянула я. — Ну, не зна-аю. Если хотите, давайте завтра встретимся часов в пять. И я вам скажу, свободен ли у меня вечер.

— Договорились, — весело произнес Марк. — Спокойной ночи, Сима.

Уже не помню, как я влетела в квартиру. Остановилась у зеркала в прихожей, глянула на свое пылающее лицо, на волосы, почти стоящие дыбом, — и схватилась за голову. Боже, за один вечер я нарушила все мамины запреты! Целовалась с нелюбимым мужчиной, шла одна в темноте, пригласила в дом совершенно незнакомого человека. Который, заметим, совершенно этого не хотел. Марк, наверное, сейчас хохочет над моими дурацкими уловками. Ну и наплевать.

Я с трудом доковыляла до ванны, сунула под струю воды ноги вместе с ошметками носового платка, уже успевшего прилипнуть к ранам. Плеснула прохладной водой в лицо, — щеки, кажется, так и зашипели. Вот теперь, казалось бы, можно было поплакать. Я страдальчески искривила рот, но слезы почему-то не полились. Возможно, я просто слишком устала.

«А ведь все не так уж плохо, — промелькнула мысль. — Завтра я увижу Марка. Может, мне удастся выглядеть взрослой, умной и приличной девушкой».

С этой мыслью я добрела до своей комнаты, натянула ночнушку, рухнула в постель — и тут же провалилась в небытие.

Среди ночи меня разбудил привычный шум в прихожей. С трудом удерживаясь на шаткой границе между сном и явью, я слушала, как в прихожей мама скидывает босоножки (они так и стукнули об пол) и бросает на шкаф сумочку. Потом раздались торопливые шаги, легкий скрип отпираемой двери — и вот уже мама склоняется над моей кроватью, ощупывает ладонями одеяло, как будто желает убедиться, что я на месте.

— Что случилось, мама? — не открывая глаз, бормочу я.

— Ничего, солнышко, — шепотом отвечает мама. — Просто я по дороге домой вдруг очень испугалась, что ты все-таки пошла на праздник и с тобой там случилось что-то плохое.

— Ничего не случилось, мамочка. Все было просто замечательно, — успела сказать я и тут же заснула снова.

А на другой день с раннего утра начался «мильон терзаний». Во-первых, страшно болела голова. Во-вторых, я вдруг совершенно потерялась и не знала, что мне надеть на свидание, и, главное, как вести себя с Марком. Я даже пожалела, что он не назначил мне свидания, скажем, на завтра. Тогда сегодня у меня был бы день счастливого предвкушения, а так — одна маета. И волосы я пересушила, теперь они торчали во все стороны, как перезрелые колосья. И старая обувка никуда не годилась, а о новой после вчерашнего не могло быть и речи. В общем, к тому времени, когда нужно было выходить из дому, я уже была совершенно вымотана. К тому же у меня, кажется, начиналась простуда.

Но больше всего меня беспокоила собственная внешность. Вообще-то я была похожа на маму. Но мама была так красива, что мужчины на улице иногда бросались за нами вдогонку, чтобы еще раз заглянуть в ее лицо. А я особой популярностью среди одноклассников не пользовалась. Правда, иногда со мной заговаривали мужчины на улице, но подруга Нинка со знанием дела заявляла, что со всеми заговаривают, даже с самыми уродками. Андрей по большому счету был первый, кто всерьез обратил на меня внимание.