Читать книгу - "В постели с незнакомцем - Мэри Уайн"

Льняной убор удерживался на голове с помощью тонкого ремешка под подбородком. Единственная пуговица была слева. Чепчик с ремешком не позволял волосам выбиваться из-под него. Снимая его, Анна посмотрела на леди, не понимая, чего от нее хотят. Филиппа довольно долго разглядывала ее, изучая буквально каждую деталь ее внешности.

— Иди.

Снова надев чепчик, Анна направилась к двери, но ее опять остановила Филиппа.

— Ты была внимательна на занятиях, девочка?

Снова поворачиваясь к хозяйке, Анна ответила:

— Да, леди.

«Но вовсе не потому, что ты так повелела».

Она занималась упорно потому, что это давало ей знания. Они оседали в ней, и их невозможно было выкорчевать.

— Займись книгами и останься там.

Анна лишь наклонила голову, боясь, что голос ее подведет и она произнесет что-то не слишком уважительным тоном. Замужество Мэри не столь уж важный повод для того, чтобы хозяйка слишком расстроилась. Всякий, у кого есть хоть немного мозгов, ожидал подобного сообщения в течение многих лет. Поводом для беспокойства могло быть лишь то, что ее привез домой отец. Счастье Мэри в том, что ее новоиспеченный муж не знает, что она за штучка; она могла ведь и взбрыкнуть и отказаться выполнять брачные обязанности. Но тогда ее ждала бы участь старой девы и сплетни достигли бы пика. Усилились бы подозрения, почему Мэри так противится браку, который сделал бы ее хозяйкой лучшего имения, чем то, которым управляла ее мать. Если ее приданое соединить с земельными владениями мужа, то их дети стали бы богаче, чем были их родители. Это была великолепная партия.

Мэри просто была слишком по-детски наивна, чтобы понимать, откуда на столе появляется еда, когда она садится ужинать. Анна знала, откуда берется зерно для каждой булки хлеба. Она знала, почему урожай был скудный или почему овцы не котились так часто, как следовало бы. Требовался здравый ум, чтобы все учесть и сбалансировать и обеспечить кормами поголовье скота на зиму. Если продать слишком много, не хватит на еду. Истинной хозяйкой замка была та леди, которая брала ответственность за ведение всех дел в поместье.

— Что она хочет?

Джойс пряталась за углом; старшая экономка теребила фартук, желая услышать, что произошло после того, как она покинула спальню.

— Она приказала мне сесть за бухгалтерские книги. Бьюсь об заклад, что она снова хочет потрясти казну, чтобы пополнить гардероб Мэри.

— Твой язык перешел тебе от твоего отца. Только благородного происхождения человек вправе так разговаривать. Ты бы поостереглась, девочка, хозяйка тебя не любит.

— Я это отлично знаю.

Взгляд Джойс смягчился.

— Ах ты, моя голубушка! Я очень-очень сожалею. Она страшно зловредная. Ты была верной дочерью. Твой отец может гордиться тем, как ты оказывала почтение этой противной корове.

Лицо Анны просветлело. Ее отец был дома. По крайней мере она может радоваться, зная, что он находится в комнате ее матери. Он всегда приходил туда, когда бывал дома, к неудовольствию и раздражению Филиппы. Иногда Анна подозревала, что он делал это для того, чтобы позлить свою высокородную жену.

После заката

Анна торопливо шла по коридору; исполняя свои обязанности, она задержалась допоздна. Светлая улыбка появилась на ее губах, когда она приблизилась к спальне матери. Это был дальний, северный конец замка. Здесь было довольно холодно зимой. Но Айви отказалась переселяться, хотя граф и предлагал ей это.

Айви не хотела лишних неприятностей. Ее семья должна была жить с Филиппой, пока хозяин находился при дворе. Леди дала ей эту спальню, и она будет ею довольствоваться. Не важно, будут зимние холода или нет.

Анна открыла дверь. Несколько свечей освещали комнату.

— Вот и моя девочка. Моя жена заявляет, что ты наихудшая из горничных, которую она когда-либо имела.

— Добрый вечер, отец.

Анна наклонила голову в знак глубокого уважения. Ее родитель одобрительно кивнул. Некоторое время он смотрел на нее с непроницаемым выражением лица, затем широко развел руки.

Анна бросилась ему в объятия и засмеялась, он крепко обнял ее. Затем, отпустив Анну, дотронулся пальцем до ее носа.

— Ты молодец, не имеешь привычки жаловаться.

— Я обещала поработать еще больше завтра, отец.

Граф улыбнулся:

— Я знаю, что ты это сделаешь. Знаю также и то, что Филиппа все равно будет недовольна. Но я здесь, не для того, чтобы говорить о моей жене.

Засмеявшись, он протянул руку к Айви, привлек ее к себе и поцеловал в щеку.

— Я очень скучал по вас.

— Расскажи нам о дворе, отец.

Сестренка Бонни, самый младший ребенок ее родителей, любила слушать рассказы отца. Граф поднял вверх указательный палец.

— Я думаю, что могу рассказать вам о маске, которую на прошлой неделе подарил граф Саутхэмптон.

Бонни пришла в полный восторг. Анна любила наблюдать за своей младшей сестренкой. Она взяла с тарелки сушеный фрукт. На столе, где обычно не бывало ничего, кроме каши да сыворотки, сегодня были фрукты, булочки и даже эль. Бренда, должно быть, тайком принесла фруктовый пирог из кухни в ответ на головомойку, которую задала ей этим утром Филиппа. Подобные угощения предназначались только для хозяйки дома, но поскольку хозяйка ничего не смыслила в приготовлении блюд, слуги мстили тем, что готовили их в большем количестве. Филиппу, наверное, хватил бы удар, если бы она увидела, что дети Айви едят ту же самую пищу, что и она с Мэри.

«От этого пироги становятся еще слаще».

Анна попыталась осудить себя за подобную мысль, но из этого ничего не вышло. Да, был богатый стол и праздничное настроение, но главное — это внимание к ее отцу со стороны всех присутствующих. Спальня была ярко освещена, а за дверью слышался веселый смех. Когда Анна наконец стала готовиться ко сну, сердце у нее ликовало.

Нет, оскорбления Филиппы не смогут поколебать любовь, которую чувствует к ней отец. Хозяйка дома могла верить в собственную всесильность, но она не могла ничего поделать с тем, что отец ее любит.

У каждого есть в жизни что-нибудь неприятное. Филиппа вынуждена была постоянно носить в себе раздражение. И не нужно беспокоиться об этом. Честно говоря, это такие мелочи.

Во время восхода солнца

Граф Уорикширский запрыгнул в седло с такой же легкостью, как и любой другой мужчина из числа тех, кто ехал вместе с ним. Одежда на нем сейчас не отличалась особыми изысками, но он был одет в костюм из добротной английской шерсти, что могло защитить от любого холода.

Анна наблюдала за ним из окна второго этажа, раскрыв ставни, ее сестренка Бонни также собиралась бросить последний взгляд на их отца.