Читать книгу - "Да, шеф! - Джинджер Джонс"

меху. Она перехватывает латунный колокольчик, прежде чем тот успевает известить о ее прибытии, и мчится к Фрейе, приглаживая на ходу новую прическу – ассиметричное бордовое каре, оттененное полосой бронзера на щеке, который отлично сочетается с ее темной кожей.

– Можешь спрятать, будто я уже давно пришла? – просит Хади, пихая пальто и прочие вещи подруге и глядя через все помещение на Андре, который маячит за прилавком.

Фрейя вешает искусственную норковую шубу на спинку стула, а Хади расправляет на бедрах фартук официанта, достает из кармана блокнот и указывает доску с блюдами дня, понимая, что Андре теперь наблюдает за каждым ее движением.

Чарли усмехается.

– Мы пришли за восхитительным чизкейком Фрейи Баттерли.

Хади широко улыбается.

– О, это чертовски вкусный чизкейк! Не желаете десертное вино к такому шедевру?

Чарли смотрит на Фрейю:

– Я думаю, тут нужно просекко.

Она раздувается от гордости.

Хади что-то строчит в блокноте, вырывает листок, но вместо того, чтобы отнести его на кухню, сует подруге.

Фрейя разворачивает записку.

Я тут переспала с девушкой, которую тренирую, и теперь она зовет меня на свидание. Прошу, напомни следующий раз не спать с клиентами.

Фрейя медленно качает головой и невольно улыбается. В мире нет человека, способного устоять перед чарами Хади; она одна из тех богинь, которые несутся по жизни, заставляя мужчин падать в обморок, а женщин влюбляться в нее, куда бы она ни пошла. Пытаться обуздать Хади – все равно что пытаться сдержать прилив, Фрейя даже пробовать не станет. Подруга, покачивая бедрами, неторопливо подходит к бару, пояс фартука лишь подчеркивает тонкую талию. Фрейя тихо улыбается и вспоминает, как они однажды вместе тащили велосипед из другого городка, останавливаясь через каждые несколько футов, чтобы поменяться местами. В итоге Хади обзавелась парой телефонных номеров (одним от девушки с ярко-красной помадой, другим от парня с попугаем на плече), а вот Фрейя разжилась только сорванной спиной и ушибленным пальцем на ноге. Такова уж Хади, у нее просто есть шарм.

Повернувшись к табличке с блюдами дня, Фрейя просматривает надписи курсивом в разделе десертов, и вдруг ее желудок сжимается. Вишневый чизкейк Кортни Гейла. В ушах звенит. Должно быть, какая-то ошибка. Вишневый чизкейк Кортни Гейла? Лицо кажется горячим и липким, Фрейя будто вылетает из собственного тела, а кожа словно рассыпается на клочья.

– Вишневый чизкейк Кортни Гейла? – В груди закипает лава.

Чарли пытается взять Фрейю за руки.

– Главное, твое блюдо попало в меню. Мы все знаем, кто на самом деле его придумал.

Кажется, внутри вот-вот взорвется вулкан.

– То есть я еще должна спасибо сказать, что кто-то присвоил мое блюдо?

Он теребит свою лохматую челку.

– Ну правда, чего такого? Это же просто…

– И ты сам просто… – Слово «мудак» так и вертится на языке.

Бойфренд явно растерян.

– Не жди, что я просто спущу им это с рук, Чарли! Речь о моем чизкейке!

Чарли щелкает пальцами, подзывая Андре. Так, хорошо. Пора бы бойфренду хоть раз за нее заступиться. Мгновение спустя управляющий появляется у их столика, вытягиваясь, точно страж в Букингемском дворце, только вместо медвежьей шапки зализанная челка.

– Фрейя? – четко, по-военному спрашивает он.

Чарли откашливается. Отлично, пусть разберутся между собой.

– Гм, кажется, Фрейя хотела что-то сказать, – бормочет Чарли.

Она закатывает глаза и думает, как в такой ситуации поступила бы Мишель Обама, известный борец за справедливость. Фрейя в своем праве, а значит, нельзя закрывать глаза на подобные выходки.

– Почему мой чизкейк записан как блюдо Кортни?

Андре оглядывается и понижает голос:

– Фрейя, иногда нужно работать на команду. Мы тут не занимаемся личным продвижением, а трудимся все вместе на благо ресторана. Кортни – харизматичный парень. У него отличная репутация, и, если люди прознают, что он сделал что-то новенькое, от посетителей отбоя не будет.

– Отбоя не будет? – Она оглядывает совершенно пустой зал.

Андре прочищает горло:

– Ну, новость еще не разошлась.

Грудь жжет огнем. Конечно, Фрейя уже испытывала в жизни глубокое унижение и стыд (то, как она обошлась с матерью, когда та закончила самый первый курс лечения, будет грызть ее до конца дней), да и несправедливостей тоже хватало, но так ее еще не предавали. В животе будто дыра образовалась. Фрейя смотрит на Андре:

– Я ухожу.

– Как по мне, ты раздуваешь из мухи слона. – Он поправляет ворот, выпячивает грудь и шагает обратно к стойке.

Сердце так стучит в ушах, что больше ничего не слышно. Ладони стали липкими. Неужели она и правда бросит любимую работу из-за чизкейка?

Чарли вновь пытается взять Фрейю за руку, но она не дает этого сделать. Он смотрит на нее.

– Слушай, я знаю, что чизкейк твой. Ты это знаешь. Они сами это знают, так давай останемся и воздадим ему должное. Брось, какой смысл так переживать из-за куска десерта!

У Фрейи сводит челюсти.

– Чарли, мы не можем остаться. Представь, что Деле Алли поругался с Юргеном Клоппом в раздевалке, а потом им пришлось сидеть рядом в автобусе всю дорогу домой, – шипит она сквозь зубы.

– Деле Алли не играет за «Ливерпуль», – недоуменно морщит лоб Чарли.

– Ладно, ладно! Хреновый пример! – Фрейя резко встает. А вот бойфренд не двигается с места.

– Брось, Фрей. Он тебя простит, если ты сейчас просто извинишься.

Извиняться? ИЗВИНЯТЬСЯ? Еще немного, и Фрейя задымится от ярости. От нее реально ждут, что она не уволится, будет хорошей девочкой и продолжит «работать на команду»? Ей правда стоит поставить репутацию ресторана превыше собственной? Голова кружится. Как бы в такой ситуации поступила Мишель Обама? Фрейя сглатывает ком в горле. Если Андре готов опуститься до подобной низости, почему от нее ждут благородства? В одном сомневаться не приходится: если сейчас она уступит, то больше на честность и справедливость рассчитывать не сможет. Фрейя практически распишется в том, что позволяет воровать ее идеи и выдавать за свои, что любой говнюк может вынудить порядочную женщину торговать собственными задумками. Это настоящий гастроплагиат, и она такого не допустит.

– Ну же, Фрей, – кивает ей на стул Чарли.

Комок подступает к горлу, пламя внутри разрастается с такой силой, что того и гляди рванет. Неужели Чарли не видит, как ее предали? А прислушался бы вчера, вместо того, чтобы пялиться в ящик, оценил бы важность момента! Разве сам бы не злился, окажись на ее месте? Может, для него это и мелочь, но для нее-то нет. И дело даже не в чизкейке.

– Чарли? – Фрейя набирает побольше воздуха в грудь. – От тебя я тоже ухожу!