Читать книгу - "Любовь против правил - Шерри Томас"

Восемь лет спустя

1896 год

— Я слышала, миссис Энглвуд прибыла в Лондон, — сказала за завтраком Миллисент, леди Фицхью.

Фиц поднял взгляд от газеты. Странное дело, его жена не была любительницей посплетничать, однако, похоже, узнавала обо всем в тот же момент, когда это случалось.

На ней было простое утреннее платье василькового цвета. Это платье, которое она надевала только дома, среди близких, было гораздо свободнее, чем другие, более обтягивающие прогулочные и выходные платья. Но его жене было присуще какое-то особое, ни с чем не сравнимое изящество, благодаря которому даже незамысловатое утреннее платье прекрасно сидело на ней и выглядело элегантно.

Ее светло-каштановые волосы были гладко зачесаны назад и собраны в тугой аккуратный пучок. Ни одной выбившейся прядки. Никогда никакого беспорядка в прическе — за исключением случая, когда она однажды разбивала кирпичный камин, орудуя кувалдой. Ее глаза, того же оттенка, что и волосы, деловито просматривали одно приглашение за другим. Удивительно добрые ласковые глаза — она никогда не смотрела ни на кого с гневом и очень редко с недовольством.

По временам его удивляло, как прекрасно она выглядит. Как она все еще молода. Они были женаты уже почти восемь лет, а ей не было еще двадцати пяти.

— Да, — ответил он, — вы хорошо осведомлены, как обычно.

— Когда вы узнали? — Она потянулась за солонкой.

— Вчера вечером, — ответил он, и сердце его замерло в предвкушении.

Изабелл. Семь лет прошло с тех пор, как он в последний раз видел ее в день ее свадьбы. Восемь — с тех пор, как они разговаривали в последний раз.

И теперь она снова возвращалась в его жизнь. Свободной женщиной.

Леди Фиц вскрыла еще один конверт и просмотрела его содержание.

— Она будет рада увидеться с вами, я уверена.

Фиц понял еще с момента своей первой встречи с Миллисент Грейвз, что та отличается необычайным самообладанием. И все же по временам ее спокойная сдержанность изумляла его. Он не знал ни одной другой жены, которая бы так ревностно заботилась о благополучии своего мужа, не проявляя при этом и тени собственнического чувства. По крайней мере ни одной, которая не имела бы любовника.

— Посмотрим. — Муж пожал плечами.

— Не хотите ли, чтобы я внесла изменения в ваш деловой график? — спросила она, не глядя на него. — Если не ошибаюсь, завтра нас ждут в разливочном цехе для дегустации игристого яблочного вина и нового сорта лимонада. А послезавтра на кондитерской фабрике представляют сливочные вафли и шоколадные орешки.

Возвращение Изабелл совпало с проводившейся каждые полгода дегустацией новой продукции на фирме «Крессуэлл и Грейвз».

— Благодарю вас, но в этом нет необходимости. Я приглашен навестить ее сегодня.

— О-о, — сказала его жена.

Ее лицо часто напоминало ему бланманже — гладкое, спокойное и совершенно застывшее. Но в этот момент неожиданная эмоция на миг исказила ее черты. И неожиданно он заметил, что лицо ее скорее можно сравнить не с мягким десертом, а с поверхностью хорошо известного, но еще не исследованного озера. И он, стоя на берегу, только что увидел какое-то странное движение под водой, загадочную тень, скрывшуюся так быстро, что не было уверенности, не привиделось ли ему это.

— В таком случае прошу передать ей привет от меня, — сказала она, снова потянувшись к солонке.

— Непременно.

Милли просмотрела остаток почты в стопке, допила чай и поднялась — она всегда приходила к завтраку и уходила раньше мужа.

— Не забудьте, что нас ждут к обеду у Куинзберри.

— Не забуду.

— Тогда желаю вам доброго дня, сэр.

— Доброго дня и вам, леди Фиц.

Ее походка была столь же изящной, как и фигура. Синие юбки слегка шелестели, когда она удалялась по коридору. По обыкновению, он прислушивался к звуку ее шагов, пока они не затихли.

Темп и легкость ее поступи были так же знакомы ему, как ритм собственного дыхания.

Когда не стало слышно ее шагов, он вытащил письмо Изабелл из внутреннего кармана сюртука и снова перечитал его.

«Мой дражайший Фиц!

(Не слишком ли дерзкое обращение с моей стороны? Не важно. Я никогда не отличалась сдержанностью и уж точно не собираюсь меняться теперь.)

Благодарю за прекрасный дом, который вы подготовили для меня и детей. Они обожают сад, так удачно скрытый от посторонних взглядов. Мне особенно нравится светлая солнечная гостиная, выходящая окнами на зеленый сквер по другую сторону улицы.

Так много времени прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз, еще несколько дней не должны бы много значить. И все же я сгораю от нетерпения в ожидании новой встречи, хотя дом еще явно не готов к приему гостей. Может быть, вы придете завтра?

Искренне ваша

Изабелл».

Письмо было очень сердечным, и особенно обнадеживала подпись в конце. В мыслях он долгие годы называл ее Изабелл, но в письмах неизменно обращался к ней «мисс Пелем» или — последнее время — «миссис Энглвуд». То, что она завершила письмо своим привычным именем, означало приглашение вспомнить юные годы.

Изабелл. Первая девушка, которую он поцеловал. Единственная, кого он любил в жизни.

Фиц спрятал письмо и снова раскрыл газету. Вошла служанка, чтобы забрать тарелку леди Фиц.

В голову ему пришла неожиданная мысль.

— Подайте мне эту тарелку.

Девушка непонимающе уставилась на него.