Читать книгу - "Любовь и честь - Патриция Хэган"

Джейд зарезервировала отдельное купе в поезде, отправляющемся в Мадрид следующим утром, но Кит отказалась ехать на вокзал, пока Фрезир не осмотрит кобылу и новорожденного жеребенка. Джейд пришла в ярость. Кит, однако, сказала, что она сможет уехать на целую неделю, если только ветеринар подтвердит, что с животными все в порядке.

И вновь Джейд расхаживала взад и вперед по комнате и заламывала руки, опасаясь, что они опоздают на поезд. В конце концов они выехали и прибыли на вокзал как раз в тот момент, когда кондуктор в последний раз объявил: «Всем занять места».

Усевшись, Джейд продолжала кипеть:

– Тебе было бы безразлично, даже если бы мы вообще не попали на поезд! Ты заботишься только о лошади и… – Она покачала головой и вздохнула: – Впрочем, к чему мне все эти хлопоты?! Ты никогда не слушаешься. Ведь я говорила вернуть лошадь Фрезиру! Порой я задумываюсь: не подменили ли мне семнадцать лет назад младенца? В тебе нет ничего от меня! Ничто прекрасное тебя не интересует – ни искусство, ни театр, ни модные наряды, ни увеселения или… все, что волнует меня… – Джейд, обессилев, замолчала.

Кит смотрела в окно на пробегавший мимо пейзаж. Ей нравилась умиротворенность равнины, окруженной скалистыми холмами. Порой виноградники и апельсиновые и лимонные рощи пересекали тропинки. Поездка в Мадрид обещала быть восхитительной, и Кит ждала ее. Но теперь все погубила напряженность, возникшая между ней и матерью. Почему так происходит? Почему мама не может ее понять?

Отец не любил, когда его втягивали в споры, и никогда не принимал чью-либо сторону, старался улизнуть. Но все складывалось по-иному, если рядом оказывалась бабушка Китти. Как-то после нескольких бокалов вина та сказала Кит, что, хотя она и обожает ее мать, тем не менее считает, что Джейд в силу ее аристократического происхождения присущ снобизм.

Пока Кит любовалась красотами ландшафта за окном, ее мать продолжала читать нотации. Когда она в очередной раз заявила, что у них не останется другого выбора, кроме как вернуться в Нью-Йорк и дать возможность Кит окунуться в иную, более утонченную жизнь, та больше не смогла молчать.

– Мама, ты когда-нибудь поймешь, что это не я, а ты другая? – холодно спросила она.

Джейд посмотрела на Кит сузившимися от гнева изумрудными глазами:

– Что это, по-твоему, значит?

– Ты княжна из семьи Романовых, а русский царь твой троюродный брат. Это отчуждает тебя от людей.

Джейд скептически парировала замечание Кит:

– Ну что же, моя кровь – это и твоя кровь. Ты также принадлежишь к родословному древу Романовых, а царь – твой четвероюродный брат. И если я другая, то и ты другая. Пусть даже ты не унаследовала от меня ни одной из свойственных мне черт, – язвительно добавила Джейд. – И к тому же девушке в твоем возрасте независимо от того, королевских кровей она или нет, было бы естественнее думать о званых вечерах, танцах, ухаживаниях мужчин.

Кит усмехнулась:

– Мне совсем не нравится, когда за мной ухаживают. Уж лучше ездить верхом, чем в модном платье скучать среди влюбленных в тебя мужчин. Или я ошибаюсь?

– Откровенно говоря, да.

– Может быть, сейчас не будем спорить и постараемся получать удовольствие от поездки? – устало спросила Кит.

Джейд задумчиво посмотрела на дочь, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, признав тем самым свое кратковременное поражение.

– Пожалуй. Ты все равно никогда не слышишь, что я говорю.

Кит обрадовалась и сменила тему разговора. Она начала рассуждать о том, как приятно снова посетить Мадрид, как ей нравится останавливаться в их апартаментах, поскольку это близко от парка Ретиро с его многочисленными дорожками для верховой езды и как ей хотелось бы арендовать лошадь, чтобы покататься там.

– Дорожки для верховой езды? – открыла глаза Джейд. – Вот именно это я и имею в виду, Кит. Неужели тебя ничего больше не интересует? Мы едем в самый красивый город в Испании, а ты думаешь о верховой езде в парке. В последний раз, когда мы были там, я вынуждена была силком затащить тебя в музей Прадо, в одну из великолепнейших художественных галерей в мире, и ты зевала.

– Неправда! Мне там понравилось, но я предпочла бы поездить верхом. Что в этом плохого? – «Ну вот, вернулись к прежней теме», – с грустью подумала Кит.

Джейд пожалела, что возобновила спор, но ничего с собой поделать не могла. Ведь она хочет только добра для дочери! А та мечтает о занятиях, которые благородными не назовешь. Еще бы – ездить верхом, да не сидя боком в английском седле, а скакать, по-мужски расставив ноги! Джейд признала, что было бы лучше не настаивать на том, чтобы Кит поехала с ней.

– Ты, вероятно, чувствовала бы себя счастливее, – сказала она ей, – если бы осталась дома с той лошадью.

– Несомненно, – сухо пробормотала та.

– В чем ты собираешься пойти на бал в посольство? Я сказала портнихе, чтобы та сшила все, что ты захочешь. У нее есть последние парижские выкройки.

Кит пожала плечами.

– Мой багаж укладывала Карасиа. Я не знаю, что она в него положила.

– Ты не сшила нового платья?