Читать книгу - "Дебютантка, или Брачный сезон - Оксана Гринберга"

Тут дворецкий возвестил, что проводит меня в гостиную для встречи с лордом Кэмпбеллом, а служанка пусть подождет меня здесь.

– Молли моя компаньонка, – возразила ему. – И мы пойдем вместе.

На это дворецкий нахмурился, заявив, что лорд Кэмпбелл станет разговаривать исключительно со мной, причем наедине.

Но я была непреклонна.

Мне нужно доставить письмо по адресу Гровербрук, 12, отдав, по возможности, лорду Кэмпбеллу в руки. Либо оставить его в доме.

В бабушкином завещании нигде не было сказано, что я должна беседовать с лордом Кэмпбеллом, хотя я не отказалась бы задать ему пару вопросов. Но если Молли не позволят меня сопровождать, то я уж как-нибудь обойдусь и без разговора.

Положу письмо во-от туда, в ту плетеную корзинку для корреспонденции, после чего мы отправимся по своим делам.

…Молли пропустили, хотя удовольствия на лице дворецкого я не заметила. Спина его тоже выражала крайнюю степень раздраженности, когда мы шагали за ним по длинному коридору на первом этаже.

Слуга хранил неодобрительное молчание, да и я не нарушала тишину, разглядывая погрузившийся в спячку огромный, не слишком-то гостеприимный дом.

Наконец, вошли в просторную гостиную.

Я мазнула взглядом по витражным окнам, разноцветные отражения которых складывались в причудливые узоры на темном ковре. Затем посмотрела на огромную, без единого огонька люстру.

Зато камин был разожжен, а на полке над ним горело несколько массивных свечей. В кресле по соседству сидел пожилой мужчина, укрытый полосатым пледом.

Судя по всему, это и был лорд Кэмпбелл.

Но мое внимание привлекла картина на стене над камином – свет от свечей позволял неплохо ее разглядеть. На ней была изображена молодая девушка лет восемнадцати-двадцати в бордовой амазонке и в кокетливой старомодной шляпе с соколиным пером.

Девушка восседала на гнедой лошади.

И пусть у меня никогда не было ни такого платья, ни подобной шляпки, да и верхом я держалась с большим трудом, потому что лошадей у Митчеллов не водилось – мы не могли себе этого позволить, – но…

У меня перехватило дыхание, да так сильно, словно я получила боевым заклинанием, забыв от него защититься.

Потому что на портрете была изображена я, Кэролайн Митчелл, всю свою сознательную жизнь проведшая в Истерброке, Южной Провинции, и на своей памяти никогда не выезжавшая дальше Кальве.

***

Мэтью Шеннон/Питер Сегерин

– Мэтью, что это у тебя с лицом? – поинтересовался Питер, заметив, как его товарищ с задумчивым видом уставился вслед старому и расшатанному кэбу, как раз сворачивавшему за угол серого здания Адмиралтейства.

На миг Питеру показалось, что Мэтью даже собирается активировать портальное заклинание, чтобы догнать повозку, увозившую от них двух незнакомок.

Те угодили в серьезные неприятности, от которых их спас именно Мэтью.

Накинул на перепуганное животное заклинание, заставив лошадь остановиться, когда та проносилась мимо. После этого распахнул дверцу кэба, приказав Питеру проверить, как дела у извозчика. Тот лежал на козлах, не подавая признаков жизни.

Но обошлось.

Извозчик пришел в себя, с невозмутимым видом заявив, что с ним все в порядке. Девушки тоже отделались легким испугом, после чего кэб поехал дальше и скрылся за поворотом.

Зато Мэтью все еще стоял и глядел тому вслед. На его лице читалось явное разочарование – словно он упустил нечто крайне важное.

Вернее, кого-то крайне для себя важного.

Питер нисколько не сомневался в том, что этим «кем-то» была одна из незнакомок. Именно она могла понравиться Мэтью – темноволосая, в съехавшей набок старомодной шляпке, с чуть вздернутым маленьким носиком и огромными кошачьими глазами, оттененными длинными пушистыми ресницами.

Потому что она была чудо как хороша.

Питер даже подумывал, уж не продолжить ли знакомство, но затем решил, что ему такое ни к чему. Знакомств и так хватало, как и неприятностей из-за того, что ни одно из них он не спешил переводить в женитьбу.

Некоторые из этих неприятностей за последний год были довольно неприятными.

Впрочем, в ближайшее время Питер собирался это исправить – променять холостяцкую свободу на супружескую скуку. Тянуть больше не было никакой возможности.

Но та красивая провинциалочка в простеньком платье – кажется, родом она была из Южной провинции, музыкальный слух Питера уловил в ее речи легкий акцент, – совершенно не подходила для этой цели.

Ее служанка не годилась даже для того, чтобы поразвлечься с ней на досуге. В той девице было слишком много всего – слишком уж рыжеволосая и круглолицая, плотного телосложения, с носом-картошкой и большими крепкими руками.

Ничего из того, что могло бы понравиться лорду Питеру Сегерину, признанному почитателю и ценителю женской красоты.

Поэтому Питер решил, что подобное знакомство его не интересует.

Зато Мэтью вместо того, чтобы закончить дело, ради которого они явились в жандармерию на улицу Коверданн, продолжал стоять словно соляной столб. Смотрел на опустевшую улицу возле Адмиралтейства и не двигался с места, старательно о чем-то размышляя.

– Погоди, неужели тебя так сильно зацепила та, темноволосая? И теперь ты жалеешь, что позволил ей уехать? – догадался Питер.

– Жалею, – немного помедлив, признался Мэтью. – Какой-то я нерешительный идиот!

– Ну же, не наговаривай на себя, мой друг! – качнул головой Питер.

И, что было для него совершенно нехарактерно, на этот раз он говорил совершенно искренне.

Питер проучился вместе с Мэтью четыре года в Академии Магии Виенны. Они успели стать неплохими товарищами, хотя никогда не были близкими друзьями. Слишком уж разными оказались характеры, да и благородное происхождение Питера не подразумевало близкую дружбу с людьми не из своего круга.

Таким, каким был Мэтью.

Впрочем, Питер со студенческих пор усвоил, что уж кем-кем, а идиотом Мэтью Шеннон не являлся, да и с решимостью у того все было в полном порядке.

Академию Виенны Мэтью закончил с отличием, тогда как Питер переходил с одного курса на другой с большим трудом. Затем и вовсе бросил учебу – на последнем курсе Питера куда больше занимала интрижка с женой ректора, чем подготовка к экзаменам.

Но сдавать их не пришлось. Любовная связь выплыла на свет, и из академии Питера исключили за неподобающее поведение и без диплома.

Он не слишком-то огорчился, так как нигде не собирался его применять.

Сегерины – древний и знатный род, пусть и обедневший из-за финансовых глупостей покойного папаши, но это не означало, что Питер должен работать.

Поэтому он не стал.

Зато Мэтью уверенно поднимался по карьерной лестнице и к своим двадцати восьми – они с Питером были одногодки – дослужился до должности главного мага-дознавателя в центральном управлении жандармерии Виенны.

Поговаривали… Пусть Мэтью не спешил раскрывать