Читать книгу - "Алая нить судьбы - Айлин Лин"

усмирил этот порыв — мало ли какие здесь верования, вдруг это окажется знак врага или, хуже того, диавольский? Может это мир-перевертыш? Диссонанс от того, что он видел и кем был внутри делал ситуацию совершенно невозможной, а бабку в зеркале — отвратительной старухой. Для него двадцатипятилетнего люди старше сорока лет были уже не пожилыми, но в возрасте. А этой старушке явно больше. Ну и что он в таком случае навоюет-нагеройствует?

Задница, от которой он собирался избавиться на Земле, начинала приобретать размеры афедрона небезызвестной Кардашьян, раздаваясь в размерах все больше и становясь необъятной.

Егор почесал голову, затем положил руку на горло, где билось сердце, пытавшееся выскочить наружу, и затем опустил ладонь на грудь. Грудь оказалась выпуклой и довольно мягкой. Не такой, конечно, как он помнил у Иришки, но вполне себе…

Иришка!!!

Вспомнив больничную палату, в которой он видел ее последний раз, Егор стиснул зубы и сглотнул, отворачиваясь от зеркала, и глядя на подростков. Первым делом надо налаживать контакт. А что лучше всего для контакта? Правильно — сытый желудок. Это всегда решало часть проблем. Почему бы и здесь не попробовать начать с привычного?

— Завтракать будем? — голос у него оказался не такой уж и старый и скрипучий, как ему предполагалось, глядя на нового себя в зеркало.

— Тетушка Мерил, а что случилось? — Девочка в их тандеме была то ли посмелее, то ли более приближена к… к кому? И что значит «тётушка»?

Егор проморгался, растянул губы в слабой улыбке, стараясь, чтобы она не выглядела оскалом:

— Сон приснился странный. Будто бы здесь где-то шкатулка припрятана с драгоценностями, и если посмотреть в зеркало, в отражении можно увидеть, где она лежит.

Дети захихикали, переставая выглядеть испуганными птенчиками. Из-под руки сестрички протиснулся в комнату темноволосый мальчишка и непочтительно хмыкнул:

— Да мы тут уже всё обыскали, тётушка, уж чего-чего, а золота и драгоценностей здесь точно нет. А то голодали бы мы, как же… Да, Элис?

— Жаль-жаль, — расстроенно вздохнул Егор, внимательно рассматривая обоих — Элис была светловолосая, а мальчик — с темными кудрями, глаза вот были очень похожи, такие же серые, как у него. Вернее, у нее. Как бы не забыться и не ляпнуть-то…

— Но это завтрака не отменяет. А пока мы идем кушать, повторите-ка наше родовое древо. Элис, начни ты. — Интонацию голосу он постарался придать менторскую, как леди в фильмах общались с подопечными. Слышать звук чужого, да еще женского голоса, исходящего из своего рта, было дико. Но назвался груздем, полезай в кузов.

Пока дети вели его на кухню, Егор, вслушиваясь в то, что говорит девочка, заодно осматривал жилище: бедно, почти нищета, но чисто — деревенский дом, не мазанка-хибара и то ладно. Крыша над головой есть, а этого для старта пока достаточно. И дети одеты явно не как богатые отпрыски, но одежда была без прорех и дыр, в аккуратных заплатках, и от них не воняло. Да и не чесались они, в отличие от разнервничавшегося Егора. Тот всегда, когда нервничал, начинал чесать макушку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Хоть бы не паразиты, этого я точно не вынесу!» — молился незнамо кому он.

Элис тараторила так быстро, что казалось слова от зубов отлетали, как камешки из-под колёс его внедорожника на трассе.

Выяснилось, что они с братом — Леди Элис и Раф* Жан дю лейт ван Аньерские — единственные дети их умерших родителей Рафа Брадоса и Леди Милены дю Лейт ван Аньерских. Отец их приходился Леди Мерил дю Лейт ван Аньерской родным братом. Дед Нэтан — сыном Костасу, а отцом Костаса был Джейд.

Когда у Егора начала кружиться голова от званий, имен и родства, он наконец-то услышал знакомое имя — кажется тот сгусток лжи, сиречь маг, именно так и назвался: Джейд дю Лейт ван Аньерский.

— Так, Элис, чудесно, а теперь ты, Жан. Расскажи мне, пожалуйста… — они дошли до кухни, и Егор замер, растерянно оглядывая скудную обстановку. — Эээ… расскажи мне, пожалуйста, что у нас есть на завтрак?

Чтобы не углубляться в разверзшуюся пучину мыслей о смене пола и не думать о глобальности случившегося, Егор решил окунуться в привычное — готовку, потому что объяснить эмоциональным качелям, что он уже накатался по-другому не получалось. А готовка всегда его успокаивала.

— Тетушка Мерил, вы собирались сегодня сходить с нами в лавку за продуктами, — Жан скривился, показывая на пустые полки и Егор тяжело вздохнул.

«Ну хоть бы раз меня жизнь испытывала властью и деньгами! Хоть раз! Так нет же, снова проверка на прочность бедностью и нищетой!»

— И что, ни крупы, ни муки, ни соли? Ни крупицы сала или масла? Совсем-совсем ничего не осталось? — Егор приподнял брови, еще раз, теперь уже тщательнее сканируя детей — если в первый осмотр угловатость и худобу он списал на подростковый возраст, в котором дети стремительно вытягиваются и ширина за высотой не успевает, то теперь он заметил, что худоба у них нездоровая — бледная и синюшная, как бывает у голодающих, а не сидящих на диете людей.

— Что же! Проведем ревизию!

Глядя на вытаращившихся неприлично детей, Егор понял, что слово «ревизия» для них внове и абсолютно непонятно, и отметил для себя говорить немного проще. Как бы говорил в деревне, например. «Ох ты гой еси» тоже использовать, пожалуй, не стоит. Нечто среднее.

— Доставайте все припасы, что есть!

Прим. автора:

*Кроул - король

Герц - герцог

Мариз - маркиз

Раф - граф

Конт - виконт

Баро - барон

Шелье - второй (третий и т.д.) брат титулованного аристократа

Глава 4

Ирина уже почти уснула, как дверь скрипнула снова и в комнату вошёл сначала человек в чёрном плаще до пят, а следом просочился Сошка. В помещении тут же стало тесно и душно.

— Выйди! — глухо донеслось из-под капюшона. Конюх помялся немного и юркнул за дверь.

— Итак, — неизвестный откинул головной убор и стало понятно, что под ним скрывалась женщина. На Ирину смотрели ясные голубые, как бездонные озёра, глаза.

— Мне твой дружок сказал, что ты пострадал в кабацкой драке, чуть дух не вышибли. Меня Зара зовут, я сейчас быстро тебя осмотрю, да и решу, как помочь, чтобы не навредить, — улыбнулась она и тут же совершенно простое, невзрачное лицо преобразилось практически до неузнаваемости, став почти красивым.

Ирина осторожно кивнула и стала наблюдать за знахаркой.

Та осторожно пощупала грудную клетку больной. Ира не могла поднять голову, чтобы посмотреть, что именно делает