Читать книгу - "На закате лета - Алекс Хилл"

Крепкий здоровый сон без сновидений и бессмысленных ворочаний с постоянными открываниями глаз и тысячей печальных мыслей в голове — это лучшее, что может случиться с тобой на отдыхе.

Сижу на миниатюрном балкончике в плетеном кресле с мягкими подушками и неотрывно смотрю на вид, открывающийся передо мной. Лысая землистая гора, синее спокойное море, а вдалеке размытые образы высоких массивных горных хребтов, напоминающие спины спящих драконов или великанов. В ясном небе кружат чайки, из колонок льется танцевальная музыка, слышны веселые голоса и хохот. Все это круче любых медитаций, от которых у меня только ноет спина и затекает задница.

Протягиваю руку за стаканом воды, что стоит на круглом стеклянном столике, но пальцы не успевают коснуться запотевшего стекла, как я слышу громкий и настойчивый стук в дверь. Это напоминание о том, что я приехала сюда не просто так. Хотя, я бы не отказалась просидеть на балконе все семь дней, если бы мне на завтрак, обед и ужин приносили в номер сыр и бутылку белого сухого вина.

Бегу к двери и, не задумываясь, распахиваю дверь, ожидая увидеть сестру. Но вместо Эллы на пороге стоит… Он?! Вчерашний незнакомец со смотровой площадки. Как он узнал в каком номере я живу? И что вообще он здесь делает?

— Привет, — произносит мужчина, глядя не ниже моих плеч. — Ты Аврора, верно?

От неожиданности и негодования медлю с ответом, скрещивая руки на груди. Я не ждала гостей, поэтому не удосужилась одеться подобающе настоящей леди: белая растянутая майка алкоголичка и простые хлопковые трусы — моя любимая пижама вот уже лет семь. Да и сам наглец выглядит не так блестяще, как вчера. Взгляд растерянный, даже немного смущенный, темные волосы в еще большем беспорядке и кажутся немного короче. И куда делась его борода? Вместо густых зарослей теперь лишь щетина, открывающая прямоугольный мужественный подбородок.

— Что тебе нужно? — выпаливаю я довольно резко, наконец собравшись с мыслями. — Ты слышал что-нибудь о личном пространстве?

— Прости, — с искренним раскаянием говорит он. — Мне нужна твоя помощь. Твоя сестра…

— Ты знаешь мою сестру?

— Я ее жених, — отмахивается он, будто это совсем не  важно, повергая меня в шок. — Идем скорее. У нас катастрофа. Я не знаю, что делать.

Но скорее не получается. Пытаюсь сложить в голове пазл, и проясняющаяся картинка меня совершенно не радует. То есть вчера жених моей сестры флиртовал со мной, звал на ужин, а сегодня… Вот это?

Умоляющий взгляд темно-карих глаз вызывает еще большее недоумение. У меня столько вопросов вертится на языке, столько не слишком приятных слов. Хочется прямо сейчас схватить этого бабника за воротник и хорошенько встряхнуть, прочитав лекцию о том, зачем женятся люди и как себя стоит вести, надев девушке на палец кольцо.

И я обязательно проведу этот разговор, но сначала узнаю, что случилось с Эллой. Это сейчас важнее. Сжимаю зубы и закрываю дверь перед носом Демида, бросаясь к еще неразобранной сумке. Достаю первое, что попадается под руку. Сарафан? Подойдет. Меняю образ и впрыгиваю в сланцы, вновь распахивая дверь.

— Веди! — грозно произношу я.

Демид серьезно кивает и шагает по коридору. Его спина и плечи напряжены. Нервничает? Еще бы… Так вчера облажаться. Я была абсолютно права на его счет. Красивые мужчины не умеют быть верными. Такое ощущение, что их ген привлекательности глушит чувства совести и порядочности.

Но я не позволю ему испортить жизнь Ариэлле. Такое лучше узнать сразу, а не через десять лет, когда на пороге появится женщина с ребенком на руках и заявит, что твой муж на самом деле не только твой.

Злость клокочет в груди, мысли о спокойном отдыхе и приятных днях растворяются, будто в кислоте.

Когда я захожу в номер сестры и вижу, как она сидит согнувшись на краю постели, уткнувшись лицом в ладони, желание вмазать ее жениху увеличивается во сто крат. Бросаю на него презрительный взгляд, с трудом сдерживаясь, чтобы не сделать этого прямо сейчас и произношу:

— Оставь нас.

Демид покорно кивает, но в его мимике и жестах нет даже капли раскаяния, только лишь паника и легкое недовольство.

— Буду за дверью, — говорит он и выходит из номера.

Направляюсь к сестре. Обхожу огромную кровать и сажусь перед ней на корточки, как делала в детстве, застав ее в слезах из-за разбитой коленки или школьных задир. Кладу ладони ей на колени, ласково поглаживая гладкую кожу пальцами.