Читать книгу - "Весна художника - Анастасия Малышева"

Осень подкралась очень незаметно. Еще только пару дней назад солнце жарило вовсю — и вот уже ливни взяли бразды правления над погодой в свои руки, а ледяной ветер вынуждал меня кутаться в воротник пальто и спешить во весь опор к машине. В такую погоду я вообще с нежеланием выходил всегда из дома, предпочитая либо нежиться в постели, либо проводить часы на чердаке. Но планы пришлось очень сильно скорректировать.

А всё Мари, которая вышла на работу и нырнула в нее с головой, подключая к этому и нас. Хотя Ане еще и полугода не исполнилось, но наша девочка решила, что сидеть дома — это всё же не её. Поэтому, взяв малую под одну руку, мужа — под другую, Золотцева — всё никак не отвыкну от её девичьей фамилии — забаррикадировалась новыми проектами.

Для нас это значило только одно — прощай отдых. Оказывается, когда побеждаешь в чемпионате мирового масштаба, у всех просыпается к тебе интерес. И мы с парнями познали это на собственной шкуре. Интервью — на радио, телевидении, в журналах, газетах и порталах — приглашения в различные проекты. Выступления на мероприятиях сыпались на нас, словно из рога изобилия и Маша тщательно их изучала, решая, какие отклонить, а на что стоит согласиться.

Конкретно в тот самый, дождливый день, я спешил на очередную фотосессию — в этот раз для женского журнала. И она обещала быть не то, чтобы откровенной, но оголиться нам всем предстояло. Удивительно, что Мари согласилась на это — кажется, такое понятие, как ревность, было этой девушке чуждо. Повезло Длинному. В который раз в этом убедился.

Ехал я один, поскольку Демид остался у очередной своей подружки, и прибыть на место съемки должен был сразу от нее. Мне же лучше — не будет ныть на тему того, что я езжу слишком медленно и аккуратно. Да, я был фанатом безопасной езды, поскольку пару раз уже попадал в аварию, и решил, что на тот свет торопиться не стоит.

Видимо, поэтому я и прибыл на фотосессию последним. Все — команда, визажисты, фотографы и Мари — были уже на месте. Но, как ни странно, ругать меня никто не захотел. Вместо этого мне предложили оставить пальто в гардеробе и сесть в кресло гримера.

Я вообще был не фанатом косметики и прочей ерунды, но того требовала наша новая жизнь. Поэтому я стойко терпел, пока миловидная молоденькая девушка водила какой-то губкой по моему лицу, выравнивая его цвет, после что-то там еще оттеняла, а в конце зализала мои волосы с помощью геля, от чего они стали чуть более темные и блестящие. Хорошо хоть бороду трогать никто не стал — растительность на моем лице была неприкосновенна.

— Ты такой симпатичный стал, — выдал уже загримированный Данчук, глядя на меня с плохо скрытым весельем, — Просто секси.

Хмыкнув, я встал с кресла и, стянув с себя простую серую футболку, поиграл бровями, прежде чем спросить:

— Намажешь меня маслом?

Ответить Андрей не успел — за его спиной тут же возникла Мари. Которая, смерив меня наигранно-недовольным взглядом, грозно погрозила мне пальцем:

— Но-но-но. Ты мне тут мужа не соблазняй. Я, знаешь ли, всегда ношу с собой маникюрные ножнички. Чик-чик — и нечем тебе будет людей радовать.

Вздохнув, я спросил:

— Вот почему в последнее время все так много внимания уделяют моему члену? Что же он вам так покоя не дает?

— А я разве сказала что-то про него? — невинно поинтересовалась рыжая, — Я имела в виду твои волосы и бороду. Извращенец.

Вздохнув, я понял, что эту битву бездарно проигрываю. Поэтому, махнув рукой, я просто позорно ретировался. Читать — пошел с гордо поднятой головой на фотосессию.

Маслом нас всех в итоге мазали специально обученные девушки — ну, кроме Андрея. Жена у него, хоть и была не ревнивой, но не до такой степени, так что трогать парня никому не позволила. А дальше началось веселье для других, и мука — для меня. Никогда не любил вот это вот всё. Просто — ну я же не модель. Я знаю, как выглядят модели — на четвертом и пятом курсах мы, наконец-то начали рисовать с натурщиц. Так что я понимал, как нужно повернуться, чтобы свет падал ровно, открывая только достоинства и скрадывая недостатки. Вся фишка в том, что я считал всего себя — одним сплошным недостатком. Не самым уродливым, но всё же.

Парни же другое дело. Вот у кого не было ни единого комплекса или сомнения относительно своей внешности. Больше всех отрывался, разумеется, Демид — он окунулся полностью в свою атмосферу. Софиты, камеры, куча восторженно вздыхающих человек — Котов привык к такому. Более того — подсознательно он ждал такого отношения к себе, и никогда в этом плане не разочаровывался. Как и Данчук. И это был их мир, и я его совершенно не понимал.