Читать книгу - "В омуте запретных чувств - Дэни Вейд"

— Это мой ребенок, — упорствовала она.

Он ухмыльнулся:

— Ты не можешь ничего отрицать. Я стоял у окна регистратора и все слышал.

Ей захотелось стереть ухмылку с его лица.

Если бы она знала, что он подслушивает, то была бы осторожнее. Пакстон привык поступать по-своему. Она поняла это, когда начала на него работать.

— Зачем ты убежала от меня? Ты могла бы просто обо всем мне рассказать.

Айви показалось, что ее кровь превратилась в реактивное топливо. Она пришла в ярость и шагнула к Пакстону.

— Когда мне надо было рассказать? Ты дал мне понять, что не желаешь дальше со мной связываться. И ты не интересовался последствиями до сегодняшнего дня.

Он покачал головой:

— Мы говорим о ребенке.

Он тяжело прошагал по кафельному полу кухни и провел ладонями по своим светлым волосам — знакомый жест, который она видела столько раз. Пакстон был разочарован и злился. К сожалению, его злость адресована Айви.

Он уселся в кресло за столом и жестом предложил ей сделать то же самое. Айви хотелось сказать ему, что он больше не ее босс. Она сядет, когда захочет. Но его приглашение — не требование — заставило ее уступить ему.

Она села напротив Пакстона, вспоминая, как часто сидела с ним на многочисленных деловых переговорах и наблюдала, как он разбирается со своими соперниками. Он не воевал с ними в открытую, а, наоборот, приветствовал очаровательной улыбкой и рукопожатием.

Она неосознанно приготовилась к стычке с Пакстоном, когда он наклонился к ней.

— Ну? — мягко спросил он. — Ты вообще собиралась мне об этом рассказать?

Она прикусила губу, чувствуя себя бессердечной. Но что она могла сказать? Она еще не решила, что будет делать. Прямо сейчас ей надо как-то выживать: разослать резюме и найти другую работу; хорошо питаться, чтобы не терять сознание, и не мучиться от тошноты.

Наконец она вздохнула и попыталась выразить свои мысли:

— Когда-нибудь… — Она сглотнула, изучая сложный узор на деревянной столешнице. — Я сообщила бы тебе после того, как все улажу.

— А что надо улаживать? — Он заговорил тихо и угрожающе.

Удивленная, она посмотрела на него. Она знала, что Пакстон необычайно предан собственной семье и помешан на всех своих племянницах.

— Очевидно, мне нужна новая работа. — В ее голосе слышалась обида.

— Очевидно?

— Да, Пакстон. — Она раздраженно вздохнула. — Независимо от того, что происходит между нами, нам больше нельзя работать вместе.

— Почему нет? Ты не можешь отделить эмоции от работы?

— Не говори ерунды, Пакстон.

— То, что случилось между нами…

— Было ошибкой, — подытожила она.

Он опешил на секунду, словно не веря своим ушам:

— Кто так решил?

— Ты! — крикнула она и хлопнула ладонью по столу сильнее, чем хотела. — Это было в каждом твоем телефонном звонке и электронном письме. В них была куча инструкций и ничего больше. Ты все ясно дал мне понять, Пакстон.

— Ты же не говорила…

— Я переспала со своим боссом! — От избытка эмоций Айви стало трудно дышать. — Когда босс уходит, не разбудив тебя, а потом ни разу не упоминает об этом, то может быть только два объяснения: он был либо слишком пьян, чтобы вспомнить о том, что произошло, либо отказывается признать случившееся.

— Я не был пьян, — тихо сказал он.

— Значит, остается второе. — Отвернувшись, Айви крепко прижала руку к животу. Беспорядочные эмоции только усиливали ее утреннюю тошноту.

— С тобой все в порядке? — спросил Пакстон, его голос прозвучал ближе. Он уже встал и подошел к ней.

— Нет, — огрызнулась она, медленно и глубоко дыша через нос и рот. Пока единственное, что помогало ей справиться с тошнотой, — это покой и размеренное дыхание.

— Нам надо многое обсудить.

— Что, например? — спросила она.

Айви понимала, что Пакстон не оставит ее просто так. Но ей было трудно собраться с мыслями. Она знала только одно: рассказав ему о своей семье, она сильно ей навредит.

Она беспокоилась не только из-за судебных слушаний за опеку над ребенком, но и из-за Жасмин. Хотя у ее сестры теперь есть жених, новости об истинном наследии сестер Харден могут разрушить бизнес Жасмин по планированию мероприятий, если Маклемор решит преследовать Айви.

— Я не могу сейчас разговаривать. Меня тошнит. — Ей было крайне неприятно ссылаться на недомогание, чтобы закончить дискуссию с Пакстоном, но ничего другого ей не оставалось.

— Ладно, — согласился он и встал напротив нее, расставив ноги и скрестив руки на груди. — Но помни, я не могу исправить то, чего не знаю.

— Я не уверена, что это можно исправить. — Айви охнула от новой волны тошноты. — Мне нужно время.

— Мы не можем ждать вечно.

Она подняла глаза и увидела, что он стоит перед ней, скрестив руки на груди, из-за чего его рубашка плотнее прилегает к мышцам. Пялясь на Айви, он открыл, а потом закрыл рот.

— Что? — Она почти боялась спрашивать. Пакстон не из тех парней, которым нечего сказать.

— Ты сделала это нарочно? — спросил он.

Айви стало не по себе, она прошептала:

— Ты считаешь меня подлой?

Его ответ был слишком очевидным для нее:

— Нет. Но люди многое скрывают.

Как, например, он сам. Ведь за заботливостью он скрывает подозрительность.

— Мне не убедить тебя в том, что я не забеременела намеренно, Пакстон, — сказала она со смирением, а не убежденностью. — И в этом проблема, да?

— Наверное.

Во сне она не выглядела такой непримиримой.

Пакстон уставился на Айви, которая лежала на диване в гостиной Харденов. Ее взъерошенные волосы выглядели точно так же, как в то утро, когда он оставил ее в своей постели, однако ее лицо похудело. Она слегка хмурилась, словно не чувствовала себя комфортно даже во сне.

Чувствуя неуверенность оттого, что так расчувствовался, Пакстон отвел взгляд от Айви и осмотрел комнату. Он увидел антикварную мебель, несколько потрепанных вещиц и множество женских безделушек. Жилая площадь была удобной и немного старомодной.

— Ее постоянно тошнит, — сказала пожилая женщина, которую сестры звали Тетушка.

Пакстон смущенно посмотрел на нее:

— Это опасно? Ни у одной из моих сестер не было такой проблемы.

Сьерру редко тошнило. Алисию ежедневно тошнило первые три месяца, но потом все наладилось. Но обе его сестры заводились тогда с полуоборота — общение с ними могло превратиться в хождение по минному полю.