Читать книгу - "Ночная бабочка - Розмари Роджерс"

Брет перевел взгляд холодных серых глаз на Кайлу. Она вызывающе вздернула подбородок.

— Я уже не чувствую такой усталости, как некоторое время назад, Брет. Я бы не возражала остаться.

— В самом деле? — Его рот скривился в мимолетной улыбке. — А я нет. — Когда Кайла хотела возразить, Брет отвернулся от нее и обратился к Камберленду: — Вы как-то говорили мне о своих инвестициях в Вест-Индскую компанию, ваша светлость. Если вы еще заинтересованы в том, чтобы обсудить возможность продажи акций, я готов. Насколько я понимаю, вы принимаете участие в нескольких многообещающих проектах.

— Я? Да, пожалуй, так, Уолвертон. Несколько неудобно… Впрочем, джентльмены могут говорить о делах где угодно, не правда ли?

Улыбка Брета была скорее хищной, нежели одобрительной, и Кайла нахмурилась, когда он пробормотал, что джентльмены могут делать почти все, надо лишь делать это цивилизованно.

— Вы согласны, ваша светлость?

Камберленд посмотрел на Уолвертона вначале озадаченно, затем настороженно, но в конце концов кивнул головой в знак согласия:

— Разумеется. Цивилизованно — в этом случае меньше неприятностей. Я согласен с вашей точкой зрения. Вы желаете обсудить вопрос торговли оптом?

Для того чтобы отвлечь Камберленда, тема была выбрана весьма удачно, и Кайла сразу поняла, что материальный интерес для герцога гораздо важнее желания щелкнуть по носу брата. И это неудивительно, поскольку на принцев смотрели как на финансовый камень на шее правительства. И лишь вопросы политики могли представлять еще больший интерес для Камберленда, о чем Брету наверняка было известно.

Кипя от злости, Кайла стояла молча, делая вид, что любопытные взгляды мужчин и женщин для нее ничего не значат. Чего ради беспокоиться, что о ней подумают? Все представители высшего света отличались от нее только одним — они были более осторожными и скрытными, чем она. Но в этом ее вины не было.

Не имело значения, что она совершила или что они думали о совершенном ею. Она была не такая, как эти накрашенные, самодовольные дамы, открыто предлагающие свой товар. У Кайлы болела голова и саднило в горле от того, что она изо всех сил пыталась сдержать гневные слова, которые так и рвались из нее. Некоторое облегчение она испытала лишь тогда, когда оказалась в карете и та отъехала от театра. Но к ее ужасу, Брет велел кучеру ехать к игорному дому, что находился на Сент-Джеймс-сквер, дом 10. Карета тронулась, а Кайла уставилась на Брета.

— Я думала, что вы вернетесь по крайней мере в свой городской дом. Я устала. Вечер был ужасным, и я больше не в силах говорить то, к чему не лежит душа, и улыбаться, когда не хочу.

— Мы, кажется, немного раздражены? — поддразнил ее Брет. — По-моему, ты была вполне довольна собой. Или ты расстроилась из-за того, что я не позволил тебе отправиться с регентом? Прости, но я дал Анжелике обещание и должен был его сдержать.

— Анжелике?

— Синьора Каталани знает о любви Принни к искусству. Рискну предположить, что она очень скоро выманит у него то, что ей хочется. — Брет откинулся назад и посмотрел на Кайлу с тем загадочным выражением, которое ее страшно раздражало.

— Мне кажется, что вы все выдумываете. Она гораздо больше интересовалась вами, чем принцем, и скорее всего без колебаний попросит то, что ей надо, у вас.

Брет тихонько засмеялся:

— Анжелика не просит. Она ждет. И, как правило, получает.

Кайла сердито посмотрела в окно кареты.

— Отвезите меня, пожалуйста, домой. Я больше не в состоянии терпеть оскорбления.

— Оскорбления? Ты очаровала принца, душа моя, а заодно и его брата. Что же здесь оскорбительного?

— Пожалуйста, не делайте из меня дурочку. Я прекрасно осведомлена о ваших сегодняшних намерениях. Прежде всего вы вырядили меня в это платье, затем водили под руку, словно какой-то приз, выставляя на посмешище, а под конец подсунули меня принцу и его противному брату в качестве новой игрушки. И вы еще говорите, что нет ничего оскорбительного.

Воцарилось молчание. Подняв глаза, Кайла увидела, что Брет задумчиво смотрит на нее. А затем, к ее удивлению, он вдруг кивнул:

— Да, пожалуй, так и есть. Но по-иному нельзя Кайла. Есть некоторые вещи, которые мне нужно было сегодня выяснить. И, к сожалению, существуют такие люди, которые делают и говорят, что думают.

— Не понимаю.

— Я это вижу. Но не будем об этом. Ты потом поймешь.

Брет вытянул перед собой длинные ноги. В черном вечернем костюме он был удивительно похож на гибкую пантеру. Пытаясь успокоиться, Кайла отвернулась к окну и невидящим взором смотрела на газовые фонари, отражающиеся в витринах магазинов, мимо которых проезжала карета. Стучали о камни мостовой колеса, в такт им поскрипывала кожаная упряжь. Положив на колени крепко сплетенные руки, Кайла попыталась ни о чем не думать.

— Кайла, не надо изображать из себя несчастную мученицу, — негромким низким голосом сказал Брет, и она повернула к нему голову. Лицо его находилось в тени и от этого выглядело загадочным и — опасным. Когда он наклонился вперед, свет фонаря упал на его лицо, и Кайла увидела, насколько оно мрачно. — Тебе удалось завладеть вниманием принца, и, не сомневаюсь, этого ты и хотела.

— Разве вы сами не хотели этого? — Она раздраженно похлопала веером по затянутой в перчатку руке, — Иначе зачем бы вам привозить меня туда сегодня? Совершенно очевидно, что вы устали от меня и хотите возобновить знакомство с этой оперной певицей.

Улыбка тронула губы Брета.

— А сейчас кто кого ревнует? Уж не поэтому ли ты так отчаянно флиртовала? Разве ты не знаешь, как опасно флиртовать с принцами? Или ты намерена принять его предложение?

— Я не думаю, что приглашение покататься в парке можно отнести к предложениям интимного характера. Если, конечно, он не применит ваш метод насильственного похищения.

Брет прищурил глаза.

— Маленькая дурочка! Я пытаюсь предостеречь тебя. Если регент устремит свой взор на какую-нибудь даму, он может быть весьма настойчивым. И надоедливым. У тебя могут возникнуть большие проблемы и неприятности.

— Какой смысл предупреждать о неприятностях, если моя репутация безнадежно испорчена? Что еще может случиться? Разве вы не видели сегодня этих людей? Разве вы не заметили, что от меня отворачивались дамы, которые недавно принимали меня в своем доме? Они вели себя так, словно я вообще не существую.

Голос ее дрожал от гнева, и Брет насмешливо сказал:

— Эти дамы принимали тебя только благодаря твоей крестной матери и леди Раштон, пойми это, Кайла. Если бы не их опека, они пригласили бы тебя в дом разве что в качестве прачки. Нужно иметь холодный расчет, чтобы стать членом их социального круга, и тебе следовало подумать об этом, прежде чем возвращаться в Лондон и вымогать у меня деньги. К чему сейчас жаловаться? У тебя есть деньги, разве не так? Разве ты не этого хотела?