Читать книгу - "Погубленная добродетелью - Кора Рейли"

– Да, – согласился я. – Твой отец убьет меня.

– Значит, мы оба согласны, что это может продолжаться, только пока мы в Париже?

– Абсолютно. – Я не упомянул, что уйду с поста телохранителя, когда закончится ее учеба. Когда я просил Данте об услуге, у меня имелись иные причины, но теперь я порадовался, что у меня будет возможность увеличить дистанцию между Анной и мной, когда мы вернемся в Чикаго.

Анна прикусила нижнюю губу так, что мой член дернулся. Я выгнул бровь.

Она прильнула ко мне:

– Полагаю, я могла бы выйти на ринг и схлестнуться с тобой в очередном раунде, если ты бы сделал то же самое, что и в первый раз, когда мы шалили.

– А можно более конкретно?

Вряд ли Анна намекала на оральный секс, поскольку ее реакция ясно дала понять: ей не понравилось. Поэтому с тех пор я уже не позволял себе лишнего в этом вопросе.

Анна погладила мою грудь, затем спустилась ниже, ее ногти дразнили выступы моего пресса и внутреннюю поверхность бедер.

– Было невероятно сексуально, когда ты нависал надо мной и трахал мой рот в доминирующей и злостной манере.

Кровь прилила к члену, когда в сознании пронеслись образы первой ночи.

– Не говори ничего подобного.

– Почему?

– В голове возникает множество идей, к которым ты не готова.

– Я более чем готова. Повторяю. Тогда мне понравилось.

– Но после ты исчезла в ванной, чтобы поплакать.

– Неправда.

– Твои глаза были красными и опухшими. Поэтому я не собираюсь повторять ничего подобного, малышка.

Анна выглядела удивленной. Впервые я сказал «малышка» не для того, чтобы разозлить ее.

Я тоже услышал разницу.

– Мне по душе, когда ты называешь меня малышкой, ты вкладываешь в это особенный смысл.

Верно. Я всегда так делал, даже если скрывал за насмешкой… шуткой, сарказмом. В прошлом Анна легко выводила меня из себя, она и теперь продолжает, но со временем я понял, что мне даже нравятся ее подколы.

– Я серьезно. Мне было приятно. Но я убежал в ванную: мне хотелось большего, чем просто секс из ненависти.

– Я никогда не займусь с тобой сексом из ненависти, ты в курсе.

Наши взгляды встретились, что внезапно показалось мне слишком интимным. Я бы не вынес столько, сколько вынес бы любой другой. Я безмерно заботился об Анне, что являлось главной проблемой моего существования. Добавлять сюда секс крайне рискованно. Я никогда не влюблялся в женщину, с которой спал, но у меня возникло чувство, что Анна может многое изменить, а мне не следует подвергать себя опасности.

Быть с ней до ее замужества – нормально, но влюбиться в нее… вот что станет фатальным.

Анна прищурилась.

– И я никогда не займусь с тобой сексом из ненависти. Ты мне нравишься, Сантино. Ты привносишь в мою жизнь необходимые краски.

Я усмехнулся.

– Аналогично, малышка. Точь-в-точь.

– Как насчет повторения первой озорной ночи?

Я глухо зарычал и притянул ее к себе для поцелуя.

– Разве я способен тебе отказать?

Анна

Теперь, когда мы с Сантино установили определенные правила, я чувствовала себя превосходно. Конечно, никто лучше меня не знал, что одно дело – иметь правила, а другое – следовать им.

Однако я могла пойти на риск, поскольку мне было слишком хорошо с Сантино, чтобы отказываться от всего, что у меня появилось. И не только в физическом смысле, хотя секс оказался потрясающим.

У меня появляются мурашки и приятное покалывание между ног, когда я думаю о нашей сексуальной жизни в последние несколько недель. Когда Морис попытался связаться со мной, я сбросила вызов. Мне хотелось быть только с Сантино. Я не видела себя с кем-то другим.

Март заканчивался, погода была солнечной и теплой целую неделю, что позволило нам гулять по городу, когда я не была занята учебой.

Мы с Сантино миновали несколько компаний, расположившихся на траве, как раз неподалеку от Эйфелевой башни. Почти все отдыхающие здесь были туристами или студентами по обмену.

В основном парижане избегали района вокруг пресловутой столичной достопримечательности.

Мне же не надоедало тут гулять, но даже я часто предпочитала более укромные места города.

Я держала в руке телефон и во всем искала вдохновение. Я редко фотографировала архитектурные памятники, поскольку сделала кучу снимков в первые дни приезда сюда, и теперь искала оригинальное в обычном.

Мое внимание привлек шорох. Я сразу начала фотографировать. Один из городских голубей клевал остатки какой-то еды, но внезапно прямо из куста резко выпрыгнула крыса и напала, отобрав кусок съестного у озадаченной птицы, а затем бросилась обратно в укрытие.

Я оторвала палец от экрана телефона, но сохраняла бдительность на случай, если произойдет очередная странность.

Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать: Сантино наблюдает за мной.

– Другие люди снимают на видео Эйфелеву башню, а ты – крысу, дерущуюся с голубем из-за куска багета, – пробурчал Сантино, но, несмотря на сварливое выражение лица мужчины, я поняла, что он искреннее изумлен.

– Зато такие снимки могут попасть в самые просматриваемые фото в соцсетях – в отличие от другой ерунды.

Сантино прищурился.

– Неужели ты используешь какую-нибудь бесполезную социальную платформу, где полуобнаженные девчонки-подростки танцуют под дерьмовый рэп? – Он пожал плечами и хмыкнул. – Хотя тебе подходит.

– Знаешь, Сынок, соцсети основаны на алгоритмах. А если тебе предлагают полуобнаженных девушек, то это многое о тебе говорит.

– Я сообщу твоему дорогому братцу. Я просматривал его аккаунты, когда в последний раз конфисковал его телефон.

– Конечно, – сказала я, подавляя улыбку.

Наше подшучивание тоже возродило меня к жизни. Несмотря на наш частый – очень частый – секс, мы все равно безжалостно дразнили друг друга.

– У меня самая великолепная девушка, которая каждое утро и вечер светит попкой в отчаянной попытке меня соблазнить, мне не нужны соцсети.

– Поправка, это не попытка, если она имеет успех.

Ответная хитрая усмешка Сантино согрела меня сильнее, чем лучший горячий шоколад в Париже.

Я толкнула его локтем и объявила:

– Я умираю с голоду. Покорми меня.

Сантино кинул на меня крайне пошлый взгляд, который заставил меня пожелать оказаться в менее публичном месте.

– Вчера я кормил тебя ужином.

Я хлопнула его по руке, мои щеки покраснели, а желание разлилось в животе, когда я вспомнила, как он брал меня в рот вчера.

Однако я притворилась, что ничего не поняла, и продолжала как ни в чем не бывало:

– Думаю, я в настроении для отличного утиного паштета и салата.

– Не то, на что настроен я. – Но Сантино все же повел меня к маленькому парижскому ресторанчику со старыми стеклянными витринами,