Читать книгу - "Брак по залёту - Натаэль Зика"

— А я на что?!

— Но ты не можешь все время находиться рядом, и контролировать, чтобы папа берега не терял, — возразила Женя.

— Я-то? Легко! Но проблема в том, что ты этого не хочешь. Потом, глупо поселиться вдвоем в коммуналке, если есть прекрасная, отдельная двухкомнатная квартира!

— Денис…

— Молчу!

Он припарковал машину у самого подъезда.

— Выходи. Все, что найдешь в доме — бери, пользуйся, ломай, готовь. Спрашивать не надо! Поняла?

— Да. А ты со мной не поднимешься?

— Рад бы, да надо торопиться. Твоя заведующая нам навстречу пошла, не хочется ее заставлять ждать. Заеду за тобой в семь! — Денис притянул к себе жену, чмокнул ее в нос и отпустил.

Конечно, хотелось не в нос, да и не отпускать, но уговор есть уговор. Не торопить, не давить!

Черт, как же это сложно!

Просто поразительно, каким внимательным стал Денис. Будто в круизе его подменили!

Нет, он и до свадьбы был предупредителен, но с налетом диктата и властности. Не давил напрямую, а просто делал так, как считал нужным. Заботился о ней, но не спрашивал, чего она хочет. А тут, надо же, прежде чем что-то сделать, интересуется, не против ли Женя.

Чудеса!

В квартире чисто. Она помнила, что, собираясь утром, не заправила постель, на кухне остались немытые чашки. Она завтракать не стала, а Денис поел, но посуду мыть не стал, времени не было.

Теперь все стоит на своих местах, и даже тряпочка, которой мойку вытирают, расправленная висит на краю раковины.

Холодильник тоже порадовал, продемонстрировав набор продуктов, почти на любой запрос. На сложные блюда не наберется, а на что-то сытное и не слишком трудозатратное в приготовлении ингредиенты есть в наличии.

Первым делом Евгения залезла в душ, потом, как была, голышом, отправилась в спальню за сарафаном и новым бельем. Она помнила, что оставался еще один комплект.

И снова сюрприз — количество нового белья увеличилось до четырех комплектов. Да и салатовый сарафан обзавелся соседями — еще одним сарафаном, легким платьем и халатиком.

Как ни крути, круиз подействовал на мужа более чем положительно. Запатентовать метод, что ли? — мелькнула шутливая мысль.

Освеженная, Женя вернулась на кухню и решила приготовить поесть.

Да, в холодильнике еще оставалась еда из ресторана, но захотелось домашнего. Потом, Денис за ночь аппетит нагуляет, увезет ее на работу, вернется, а тут его сюрприз ждет. Все по-честному — он — мне сюрприз, я — ему.

Пока чистила и резала, тушила, мешала и досаливала, в голове крутилась мысль — как муж отнесется к её беременности?

Врач была права, если бы она тогда избавилась от ребенка, то уже сейчас себя с потрохами съедала бы. Крохотный человечек, самый родной и любимый! Прости, малыш, мама была не в себе!

Девушка положила ладонь на живот, прислушалась. Да, для шевелений еще рано, но так хотелось почувствовать новую жизнь.

Как же интересно устроено все в природе! Вот, она — ничего еще нет, живот плоский, только грудь увеличилась и стала необыкновенно чувствительной, да тошнит по утрам. А так — и не скажешь, что прямо сейчас внутри неё растет человек. Она не знает еще, мальчик или девочка, но ждет его с нетерпением. Денис, наверное, совсем не обрадуется новости. Он честно признался, что ребенок ему сейчас ни к чему, что испытал облегчение, узнав об аборте.

Женя вздохнула, медленно помешивая зажарку.

В конце концов, жильё у неё есть, работа тоже. Справится!

Вот с мамой надо бы помириться, но она пока не представляла — как. Ей было очень стыдно за свои слова, если б можно было отмотать время назад, она ни за что бы их не произнесла! Что за бес в нее вселился?

Тряхнув головой, девушка отогнала грустные мысли — она обязательно придет к маме и попросит прощения. Или нет, она позовет ее к себе и они помирятся. Нет, тоже не годиться. Надо будет попозже придумать, как это сделать.

Мысли перепрыгнули на отца — новость, что он теперь поселится в коммуналке на законных основаниях, несколько обескуражила.

Нет, она больше не испытывала к нему того отвращения, которое ее накрыло там, в саду ресторана. Обидно? Да. И больно. Но она выросла, как ни крути, счастливым ребёнком. Родители не дали ей возможности почувствовать, что у них все непросто, как могли, старались, чтобы у дочери было все, как у других детей. Ходили вместе в кино и на прогулки, ездили на дачу, дарили подарки на дни рожденья и Новый год… И что бы отец ни говорил, он заботился о дочери и любил её. Невозможно так притворяться!

Женя вспомнила разные эпизоды, говорившие ей, что отец не был совсем уж равнодушным. Например, кормушку для птиц вместе делали, она за нее пятерку получила. А еще, она увязалась за ним в гараж, папа что-то с машиной делал, а она крутилась поблизости. И вдруг он произнес: «Дочка, не в службу, а в дружбу, помоги мне, надо вот тут подержать эту железку. Сможешь?» Она обомлела от счастья и готова была всю машину на руках держать. Или когда она у подруги задержалась, отец в дождь за ней пришел с зонтом. Если бы не любил, то не все ли ему равно, сухая она до дома добежит или мокрая, верно?

Наверное, потому что от отца ласки было немного, она и запомнила каждый случай, ценила их и млела, вспоминая.

А мама окружила ее заботой и лаской. Не надо было просить или ждать, Женя все это получала с лихвой. И, что называется, зажралась.

Сейчас, оглядываясь на себя, она краснела, понимая, какой свинюшкой была. Воспринимала все, что делала для нее мать, как должное, даже спасибо сказать не всегда догадывалась. И вспылила, когда мама, один раз, решила позаботиться о себе.

Пока Женя возилась на кухне, день подошел к концу.

Ещё один день, в котором так и не нашлось получаса, чтобы сесть и поговорить.

Но ведь у них ещё есть время? У неё и малыша?

Утром Денис заехал, как договаривались.

— Хорошо спалось? — протянул руку, провел пальцем по щеке девушки и насторожился, — Чем это у нас так вкусно пахнет?

— Блинчики к завтраку нажарила. Будешь?

Покосившись на часы, Денис решительно кивнул:

— Буду!

И они сидели и уплетали вкусные, тонкие, будто кружевные, блины, обмакивая их, то в сметану, то в сгущёнку. Совсем, как настоящая семья. Осталось только задачи на день распределить — кому идти за хлебом, кому мусор вынести,