Читать книгу - "Сад каменных цветов - Дебора Смит"

– Как это произошло? – мягко спросила я.

– В… драке. – Я понимала, что Соло тщательно взвешивает каждое слово и не намерен сказать ничего лишнего. Он повернулся ко мне, чтобы видеть выражение моего лица. – Возможно, он это заслужил, но все равно это было… несправедливо.

– Вы вините его за то, что он умер?

– Боюсь, что да. Не слишком я хороший сын, верно?

– Если бы вы не были хорошим сыном, это не мучило бы вас. Вы бы не пытались столько лет понять, что произошло. Все это так сложно…

– Не знаю, сумею ли я во всем разобраться. Я ищу ответы, но не нахожу их. Моя семья так и не пришла в себя по-настоящему после того, что случилось. Я все старался заботиться о них и помогал им верить в то, во что они должны были верить.

– Они верили, что ваш отец не заслужил такого?

– Да.

– Ну а вы считаете, что он сам во всем виноват, так?

– Не знаю. Вероятно, это так. И все-таки есть что-то чего я не могу понять. – Соло широким жестом обвел океан. – Он унес все с собой и не оставил ответа.

– Вы ненавидите его и в то же время любите…

– Верно. И это очень тяжело.

Я кивнула. Мне вдруг захотелось попытаться объяснить ему мои отношения со Сван, рассказать о смерти Клары и о ее последствиях. Я судорожно искала слова. Соло стал первым человеком, который, как мне показалось, мог бы меня понять.

– В моей семье тоже… кое-кого убили, – пробормотала я наконец.

Соло замер, не сводя с меня глаз.

– Кого?

– Близкую родственницу. Но я не могу… Мне трудно говорить об этом, даже сейчас. Я была ребенком, когда это случилось, и тем не менее я чувствую свою вину за ту цепь событий, которая привела к ее смерти. Если бы я не сказала того, что сказала, или поступила иначе… – Я опустила глаза, признавая свое поражение. – То же самое чувство не покидает меня со дня смерти Джека Марвина.

– Но вы были совсем маленькой.

Я подняла голову и посмотрела ему в глаза:

– Даже дети могут отличить зло от добра. А я была очень странным, очень «взрослым» ребенком. Я прекрасно знала, что хорошо, а что плохо, и понимала, как мне следовало бы поступить.

– А убийцу нашли?

Соло говорил очень тихо – так же, как и я. Мы боялись сдвинуть крышку на ящике Пандоры, где хранились воспоминания, которые все еще могли принести несчастье.

– Нет. Вернее… человек, которого обвинили убийстве, – я старательно подбирала слова, – не бы осужден по всем правилам.

Соло подошел ближе, не сводя с меня горящих глаз.

– Но вы были уверены в его виновности?

Я прикусила язык в прямом смысле этого слова и тут же почувствовала, как ко мне возвращаются рассудительность и способность владеть собой. Меня иногда саму пугало то, что я могла становиться холодной, как камень, тормозя все эмоции, – точно так, как это делала Сван. Я отступила на шаг.

– Скажем просто, что система правосудия не сработала так, как следовало бы. Я очень рано поняла, что намного легче обвинить человека, чем доказать его невиновность. Именно поэтому я стала защитником, а не обвинителем. Я должна доказать свою невиновность!

Голова Соло дернулась как от удара.

– Вашу невиновность?

– Я хотела сказать – невиновность моих подзащитных.

Я отвернулась, едва владея собой, и стала смотреть в окно. Соло не сводил с меня глаз. Искупление!. Разговаривая с этим мужчиной, которого я практически не знала, я пыталась получить отпущение грехов. Он заменил мне того единственного человека, в чьем прощении я отчаянно нуждалась. Эли…

Я резко отвернулась и принялась оглядывать комнату, пока мой взгляд не наткнулся на сандалии, стощие около кушетки. Я подошла и надела их.

– По-моему, нам следует сменить обстановку.

Соло без возражений сунул ноги в старые мокасины, которые оставил у двери на террасу.

– Я заметил бар на пляже неподалеку. Я приглашаю вас поужинать. А потом мы посмотрим на закат.

– Отлично. Только давайте больше не будем разговаривать.

Телохранитель лишь качнул головой, не собираясь ни извиняться, ни обижаться.

* * *

Мы сидели на песке, чуть в стороне от входа в прибрежную таверну, и любовались пурпурно-золотым закатом. Надвигались сумерки. Из динамиков доносились старые мелодии. Соло выпил две банки пива, а я ограничилась минеральной водой, боясь, что окончательно потеряю контроль над собой. Я сидела, обхватив колени руками. Океанский бриз играл моими волосами, осушал влагу на щеках.

Соло прилег рядом со мной, опершись на локоть. Крошечный краб переполз через его голую лодыжку, задержался на мгновение и скрылся в темноте. Соло наблюдал за ним, полуприкрыв глаза, а я наблюдала за Соло.

– Вас ничто не может вывести из себя, – заметила я.

– Меня многое выводит из себя, – не согласился он.

– Сегодня утром я смотрела на вас, когда вы стояли на пляже. Что вы писали?

Он чуть повернул голову в мою сторону:

– Я подсчитывал скорость волн и их количество – в минуту, в час, в сто лет… Это была всего лишь игра. Чтобы расслабиться, я обычно решаю математические ребусы. – Соло как-то странно посмотрел на меня. – Давайте же, смейтесь! Скажите: «Он подсчитывал воду».

Я повернулась к нему и придвинулась ближе. Он очаровывал меня, во мне зарождалось странное ощущение чего-то знакомого. Я вспомнила, как он подсчитывал количество топлива, пока мы летели на остров, подумала о роботе, об умении Соло обращаться с компьютерами, о составлении компьютерных программ… Все это основывалось на его способностях к математике.

– Когда-то я знала одного человека, у которого были такие же способности к математике, как у вас.

Соло сухо, неприязненно рассмеялся.

– Такой же ученый идиот, как и я? Человек с односторонним развитием?

– Он был самым славным из всех, кого мне доводилось встречать! Просто он был математическим гением – вот и все.

– Гм… И что же, он нашел применение своим мозгам? Стал профессором? Инженером? Врачом? Кем?

Я взяла горсть песка и принялась струйкой выпускать его из ладони.

– К сожалению, он стал профессиональным игроком и букмекером.

Соло вдруг резко сел, и я удивленно посмотрела на него. Он обхватил одно колено руками и не сводил глаз с волн. Его профиль снова показался мне знакомый.

– Что-то не так? – спросила я.

– Становлюсь старым и сентиментальным. – Он на мгновение ссутулился, потом снова расправил плечи. – Что ж, недаром говорят, что посеешь, то и пожнешь. Но только сейчас я понял, насколько мне тяжело…