Читать книгу - "Змей из райского сада - Елена Ларина"

— У тебя что-то случилось? — взволнованно спросила я.

— Нет, Кузнечик, — сказал он как-то невесело, — все в порядке. Просто захотелось тебя услышать. Чего делаешь?

— Вещи стираю… — ответила я напряженно. — А ты?

— У меня перерыв, — сказал он коротко. — Ты вечером куда-нибудь уходишь?

— Еще не знаю, — соврала я. — Может быть. А что?

— Я позвоню, — неопределенно пообещал он. — Будь умницей. Пока-пока.

Да уж… Вот умницей я сегодня как раз быть не собиралась.

Я достала из дальнего угла привезенные из Америки на память о моих выступлениях босоножки на стеклянной платформе. Собрала сумку и отправилась успокаивать нервы в бассейн.

Зачем, интересно, звонил Севка? Почему он беспокоится? Вечно он нутром все чувствует.

Вторым пунктом в моей подготовительной программе значилась уникальная вещь — фейк бейк. Может, кто-то понятия не имеет, что она существует. Но я узнала об этом средстве еще в Америке и прихватила с собой всего-то одну дефицитную баночку.

Фейк бейк — шоколадный крем для массажа. Через пару часов становишься загорелой, как египетская мумия. Только делать массаж должен человек одаренный. Иначе получатся полосы и разводы. Самой этого не сделать никак. А поэтому к массажистке Ире я записалась на час. Будем надеяться, что она со своей непростой задачей справиться сумеет. Иначе выступление придется отложить до лучших времен. И ждать, как змея, смены кожи.

У Иры все получилось превосходно. Но окончательный результат должен был проявиться несколько позже. Я позвонила Гришке.

— Ну что, ты придешь сегодня? — спросила я его по-деловому.

— Ты что, меня совсем не стесняешься? — обиженно промычал Гришка.

Честно говоря, вопрос этот застал меня врасплох.

— Аю-Даг, это запрещенный вопрос. Понимаешь? Если я начну думать, что стесняюсь тебя, то как я могу не стесняться других? А делать этого мне никак нельзя. Ты знаешь, тогда лучше совсем не ходи. Или приходи, а потом выйди, когда номер начнется. А закончится — опять заходи.

— Так ты стесняешься или нет? — добивался своего Гришка.

— Иди ты в баню! Ты, Гришка, чего хочешь? Чтоб стеснялась или нет? — нетерпеливо ответила я вопросом на вопрос. — Мне, знаешь, поддержка твоя нужна и защита. Мало ли что? А ты мне какую-то ерунду говоришь…

— Ладно. Проехали… Во сколько? — совсем обиделся Аю-Даг.

— Мне надо быть там в девять. Можешь меня потом проводить?

— Сева знает? — коротко спросил он.

— С ума сошел! — гаркнула я. — Он не знает и знать об этом ему совершенно не нужно! Его вообще сейчас нет в стране.

Фейк бейк проявился к вечеру. Теперь, к счастью, у меня не осталось никаких причин для недовольства собой. Машка пришла ко мне ровно в семь. У гримеров на студии она свистнула парочку накладных ресниц, клей и пудру с нежными чуть золотящимися блестками.

Мои американские золотые трусики из трех тесемочек я положила в сумку. В Сан-Франциско я их снимала. В России же стриптиз был весьма относительным. Стринги снимать было просто не разрешено. Разве ж это серьезно? Так, детский сад.

В клуб мы поехали вместе с Марусей. И это было верное решение. Потому что для поддержания в себе «развратного» духа я надела недавно купленные высокие сапоги на шпильках, в которых без Севы выходить не решалась.

В девять народ уже собирался. В зале играла негромкая музыка. Царил полумрак. Машка отправилась со мной за кулисы. Здесь мы встретили лысоватого Карелина.

— О звезда очей моих! — простонал он, когда увидел меня. — Ох, как хороша. Вот ключ от твоей гримерки, Ева. Твой выход последний. Тебя мы оставили на закуску. Ты уж не подведи. Задай им всем жару!

— Ну что, начинаем! — ответственно заявила Машка, когда Карелин ушел. — Давай раздевайся!

Я надела свои золотистые трусики. Они были чуть светлее моей загорелой кожи. Машка щедро покрыла блестящей пудрой выдающиеся части моего распрекрасного тела. Я посмотрела в зеркало. Это действительно выглядело эффектно.

— Какая у тебя все-таки обалденная фигура! — с завистью сказала Машка. — «Плейбой» по тебе плачет!

— В «Плейбое» одни блондинки! — ответила я ей, чувствуя, как шалят нервишки. — Ладно. Я болтать сейчас не могу, извини. Лицо давай делать.

Машка профессионально наклеила мне ресницы. Я на свои не жалуюсь, но со сцены эффектнее искусственные. В сценическом гриме Машка была специалистом. Веки накрасила мне блестящими тенями бежевого цвета. А черным карандашом подвела глаза чуть сильнее, чем можно позволить себе в обычной жизни.

Потом я надела тельняшку. Губы пока что не красила, чтобы случайно ее не испачкать. Тельняшка так прекрасно «сбежалась» после стирки, что сидела на мне, как вечернее мини-платье. Прозрачные босоножки на толстой платформе безумно удлиняли ноги. Как я себе нравилась!

Остались губы.

— Однозначно красный, — решила за меня Маруся.

Старательно сопя, как первоклассник над прописью, она прорисовала мне контур губ красным карандашом. А уже потом накрасила помадой. Они получились особенно вызывающими. Но в этом была виновата Машка.

И вот я стояла перед зеркалом такая красивая, что глаз не могла отвести. А Машка, дура, сказала:

— Жаль, что Сева тебя такой не увидит.

Как будто бы с ним что-то случилось.

У меня закололо сердце.