Читать книгу - "Приключения наследницы - Лариса Кондрашова"

– Есть у него корысть. Отыскать некий важный документ, который, как подозревают его товарищи, мог остаться в имении, в бумагах моего покойного батюшки.

– Но это вовсе не аксиома, что он найдется, – уточнил Мамонов.

– Помилуйте, какая аксиома. Скорее всего гипотеза. Но обстоятельства сложились так, что мы не можем пренебрегать даже такой малой надеждой.

– Тогда лучший выход – покончить с этим делом немедленно, – сказал Иван Георгиевич, от нетерпения уже приподнимаясь из-за стола.

– Но доесть-то я могу? – поинтересовалась я, удивляясь про себя, что такой воспитанный человек, как наш исправник, может, пусть и ненадолго, выйти из себя, забыв про всяческий этикет.

Зимин и Веллингтон при этом дружно хохотнули.

Я потому не торопилась выйти из-за стола, что в голове моей бродили самые противоречивые мысли. Причем ныне, при солнечном свете, они куда легче вылепливались в образы отчетливые, реальные, чем те – ночные, смутные и непонятные.

Я украдкой оглядывала сидящих за столом мужчин. Джим аккуратно ел блин, макая его в густую сметану. Зимин нехотя помешивал ложечкой чай. Явно смущенный Мамонов перебирал пальцами лежавшую подле тарелки салфетку.

Зимин никакого нетерпения не выказывал – выглядел спокойным. Джим вовсе казался равнодушным, как если бы его происходящее нисколько не волновало. Что же тогда так заторопился Мамонов? Неужели он думает, что случившиеся в имении убийства и покушения впрямую связаны с тем, что мы сейчас собирались откопать?

Наконец я встала из-за стола, и мужчины тоже с явным облегчением последовали моему примеру.

Как нельзя кстати появился Исидор, и я приказала ему выделить двух крепких парней, чтобы помогли нам откапывать зарытые вещи.

Заслышав наши голоса, из кухни выглянула Аксинья с намерением последовать за нами следом.

– Помоги пока Егоровне, – сказала я. – Займитесь с ней хотя бы вестибюлем – там по-прежнему ни стула, ни кресла.

Аксинья с видимым неудовольствием оставила меня. Кажется, ей стало нравиться, что в доме постоянно что-то происходит. Ей хотелось быть участницей этих событий. Глупая девчонка просто не понимала, что порой это может быть опасно.

Мужчины все оказались вооруженными. На мой вопросительный взгляд поручик пояснил:

– Это я предложил. Кто его знает, сообщат вашему слуге-разбойнику, он со своими ватажниками нагрянет... опять врасплох застанут. Негоже давать такой шанс беглому крепостному.

Впрочем, я и не спорила с его доводами, хотя сама при этом отчего-то не испытывала никакого беспокойства.

Против ожидания мы сразу нашли нужные приметы: и яблоню, и куст красной смородины, то есть торчащие из неглубокого пока снега голые веточки.

Скрепя сердце – как хотелось эту процедуру проделывать самой! – я отдала самодельную карту Амвросия поручику Зимину. Тот шагал взад-вперед по заснеженной земле, бубнил про себя цифры шагов и командовал приставленным ему крепостным:

– Отметьте здесь!

Потом сам взял в руки лопату и прочертил на снегу квадрат.

– Копайте!

Против ожидания – я все же думала, что возникнут какие-то трудности или место окажется не тем, – прошло все гладко, без препятствий.

Рогожа, в которую были завернуты вещи, оказалась нисколько не подпорченной – скорее всего потому, что прошло слишком мало времени.

Странно, что ничто во мне не дрогнуло. Словно случился самый обычный акт: откопали и откопали, ничего особенного. В конце концов, мы же выкапывали не чьи-то чужие вещи, а временно спрятанные свои...

Исидор, приведший слуг, подходить ближе не стал – остановился поодаль и стоял, как бы ожидая нового приказания.

Я подошла к нему.

– Исидор, у нас с вами есть один очень важный разговор.

Он поднял на меня глаза. Я впервые обратилась к нему на вы. В глазах его зажглась надежда как бы со знаком вопроса: неужели?

– Я все знаю, – кивнула я его вопросительному взгляду. – Найдите меня после обеда.

Он согласно кивнул и пошел прочь, расправив плечи. До этого он ходил словно скособочившись.

Слуги вытащили огромный узел и под предводительством поручика понесли его в дом, расположив посреди все еще пустого вестибюля.

Света, струящегося из окон, оказалось достаточно, чтобы все рассмотреть. Я стояла рядом с Веллингтоном, а Мамонов и Зимин перебирали вещи.

Мне передали больших размеров шкатулку, кажется, запертую на ключ, а себе Зимин под моим одобрительным взглядом взял какой-то плоский сверток в вощеной бумаге, перевязанный и даже скрепленный сургучной печатью.

По-моему, поручик едва не подпрыгивал от нетерпения.

Появившимся Егоровне и Аксинье я сказала:

– Посмотрите, сколько здесь серебра. Пересчитайте и доложите.

– Непременно, матушка! – бодро откликнулась Егоровна, присаживаясь над узлом.

Я едва не рассмеялась. Хотя слуги нет-нет да и называли меня «матушкой», привыкнуть к такому обращению было трудновато.

– Теперь все довольны? – сказала я, нарочно не торопясь открывать шкатулку.

Мне хотелось убедиться в том, что Джим Веллингтон вовсе не был заинтересован в моей находке. Ведь иначе просто невозможно было объяснить ни его приезд сюда, ни поведение во время всех произошедших в имении событий. Он казался слишком уж спокойным, слишком всегда рядом. Словно он выслеживал дичь и ждал, когда она подойдет к нему на расстояние выстрела.

Конечно, я ничего не дождалась. В смысле никакого неверного шага. Нетерпение проявил Мамонов:

– Ну же, княжна, не томите. Покажите нам, что там за драгоценность такая?

– Пойдемте в гостиную. Там мы сможем все спокойно рассмотреть, сидя за столом.

Я пошла впереди, а мужчины за мной. На ходу я спросила Зимина:

– А вы, поручик, свои сокровища все еще не осмотрели?

– Хотелось бы, как и вам, присесть где-нибудь и не спеша, в спокойной обстановке... Если позволите, я пройду в кабинет вашего покойного отца.

– Пожалуйста, идите. – Я не смогла скрыть разочарования. Неужели Зимина нисколько не интересует выдающаяся драгоценность? – Но если вы помните, там все равно нет стола.

– Ничего, я заметил – возле стеллажа с книгами имеется небольшая конторка. Я вполне смогу поработать и за ней.