Читать книгу - "Ведь я этого достойна - Сесиль фон Зигесар"

— Я рад, что ты здесь, — сказал Дэн Мистерии, как только она запустила свои пальцы с обгрызенными желтыми ногтями в его взъерошенные волосы. По счастливой случайности он и Мистерия прибыли в клуб «Ривингтон-Ро-вер» в одно и то же время и в течение последних пятнадцати минут курили «Кэмел» без фильтра и щупали друг друга в кабинке женского туалета, стены которого были сплошь покрыты граффити, — так они пытались настроиться на чтение стихов.

— Я немного нервничаю.

— Не надо. — Мистерия расслабила его узкий черный галстук и всплеснула руками: — Ну-ка, давай посмотрим, что у нас там.

Они вышли из женского туалета рука об руку, на Мистерии было желтое полупрозрачное шелковое платье, облегающее фигуру, через которое хорошо было видно ее черное нижнее белье, а Дэн был в своем новом костюме — ну просто Бонни и Клайд от поэзии.

Небольшой клуб, находившийся в полуподвальном помещении, был уже наполнен людьми, которые пили кофе, сидели вразвалку на старых, ободранных диванах, беспорядочно наводнив комнату. На черном потолке одиноко вращался дискотечный шар, из стереосистемы завывал Моррисси со своей заунывной песней из последнего альбома.

Огоньки дважды замигали, и маленькая японка в черном трико и розовых колготках появилась на сцене.

— Добро пожаловать на открытые чтения в «Ри-вингтон-Ровер». Мы рады приветствовать вас здесь, — прошептала она в микрофон. — Сегодня с нами два самых значительных поэта Нью-Йорка. Для меня большая честь передать свое место в распоряжение Мистерии Бзик и Дэниела Хамфри!

Темный заполненный зал взорвался аплодисментами.

— Я слышал, что они всю ночь сидели на экстази и писали вместе книгу, — прошептал кто-то.

— Я слышала, что они муж и жена.

— Я слышала, что они двуяйцовые близнецы, разделенные при рождении, — заметил кто-то еще.

Ванесса зашла в клуб незамеченной. «Что за странное имя Мистерия Бзик?» — думала она, поднимая камеру к глазам и направляя ее на сцену.

Все тело Дэна было покрыто холодным потом. Все происходило так быстро. У него даже не было возможности задуматься над тем, как случилось то, что еще неделю назад он писал в своих тетрадях странные мрачные стихи, которые никто не читал, а сейчас он стоял в обалденном костюме на сцене модного клуба и читал стихи с почти что знаменитой девчонкой. Не было времени, чтобы усомниться в себе. Он ведь играл в школьных спектаклях, участвовал в фильмах Ванессы. Он был новым Рильке. Дэн снял пиджак и закатал рукава. С этим он вполне мог справиться.

Мистерия уже ждала его на сцене, ее костлявые пальцы сжимали микрофон в нервном напряжении. Дэн только что заметил, что на сцене было установлено два микрофона: один для нее, другой для него.

— Какое ваше любимое существительное? — Мистерия обратилась к публике низким, хриплым голосом.

— «Пирог»! — сказал нажравшийся парень с хвостиком из первого ряда.

— Так ты полная противоположность пирога, — прошипела Мистерия появившемуся на сцене Дэну. — Я хочу тебя съесть живьем.

Дэн откашлялся и протянул руку к микрофонной стойке, чтобы успокоиться.

— А какое твое любимое существительное? — спросил он в свою очередь, удивленный тем, как уверенно звучал его голос.

— «Секс», — спокойно ответила Мистерия. Она опустилась на четвереньки и поползла к нему с микрофоном в зубах. — «Секс», — повторила она, проползая у него между ног и забираясь вверх по его телу, и вот их лица разделяет один лишь сантиметр. Ее желтые зубы казались еще желтее от этого желтого платья.

Камера дрожала в руке Ванессы. Так вот почему она ничего не слышала от Дэна в последнее время. А что же тогда говорить о работе над «Созданием поэзии». Он создавал поэзию с Мистерией Бзик. И как бы ни было ей больно смотреть на парня, которого она любила вот уже три года, и теперь попавшего в сети девицы, настоящее имя которой было, скорее всего, полной тривиальностью типа Джейн Джеймз, она не могла заставить себя прекратить снимать. С Дэном что-то происходило, и она должна была это запечатлеть. Он словно заново раскрывался перед ней.

— Накорми меня, — рявкнул Дэн в микрофон, а Мистерия корчилась под ним. — Обнажи свое голое тело у меня на тарелке.

Собравшиеся улюлюкали и восторженно кричали. Дэн не мог поверить в свой успех. Он был поэтом рок-н-ролла, богом секса! Забудьте о Рильке, он был Джимом Моррисоном. Он поднял Мистерию с пола и крепко поцеловал ее, словно изголодавшийся рок-идол.

Ванесса продолжала снимать, хотя по ее бледным щекам текли горячие слезы. Она не могла прекратить, она делала это не для того, чтобы помучить себя. Она делала это ради искусства, своего искусства.

На сцене Дэн расстегнул рубашку, и Мистерия лизнула его грудь: