Читать книгу - "Змеи Неба и Пламени - Ребекка Кенни"

меня в животе. Пока я глотаю, одна рука лежит на его бедре, а другой я нежно поглаживаю его напряженный живот. Через ладонь я ощущаю напряжение его мышц, тяжесть дыхания, вибрацию стонов и жар, скрытый внутри него.

Когда он заканчивает, я выпрямляюсь и бережно обхватываю его член рукой, помогая ему пережить остатки оргазма. Я смотрю на его лицо: глаза плотно закрыты, черные ресницы словно кисти красят его раскрасневшиеся щеки, его четкая линия челюсти напряжена, а губы приоткрыты. Он настолько мощный, даже в своей человеческой форме, и в то же время выглядит таким уязвимым и прекрасным, что мне хочется снова его поцеловать.

Я не чувствовала такой искренней радости уже очень давно.

— Ты сделал это для меня, — мягко говорю я. — Хороший дракон. Твой первый раз.

Его глаза медленно открываются, и он садится прямо, осторожно убирая мою руку со своего члена. Теперь его выражение лица трудно понять.

— Ты в порядке? — спрашиваю я. — Ты… ты чувствуешь себя плохо из-за этого? Из-за нее?

Он протягивает руку, проводя когтями по моим волосам.

— У меня есть вопросы к самому себе. Но я не жалею.

19. Киреаган

Это было… чертовски потрясающе.

Драконам не положено испытывать сексуальное желание, кроме как в брачный сезон. Но я больше не просто дракон. Правила изменились. А то, что я испытал, было настолько невероятным, что я отказываюсь омрачать это сожалением.

Серилла коснулась меня, подарила мне наслаждение, но не позволила сказать ей правду о моем сердце, не дала рассказать, как изменились мои чувства к ней. Поэтому я молчу, пока она лежит передо мной обнаженная на покрывале. Я ласкаю ее губами и пальцами, пока она не кончает для меня снова, издавая самые нежные, самые мелодичные стоны.

— Ещё раз? — спрашиваю я, готовый вновь подарить ей наслаждение. Но она, хихикнув, говорит, что двух раз достаточно. Затем поднимается, берёт кусок сыра и выходит из пещеры к ближайшему горячему источнику.

Серилла опускает палец ноги в парящую воду и издает вздох наслаждения. Когда она оборачивается ко мне, я словно теряю дар речи, поражённый её стройной фигурой, освещённой мягким сиянием кристаллов у воды. Она выглядит божественно, неземной, почти священно.

— Давай, дракон, — зовёт она меня, отламывая куски от огромного клина сыра. Она постепенно счищает голубоватую плесень с его поверхности, пока не остаётся лишь нежный кремовый цвет.

Между мной и источником — участок неровной скалы, который мне придётся преодолеть на этих хрупких человеческих ногах. В прошлый раз я сумел пройти через песок — наверняка смогу справиться и с полом пещеры. Я должен попытаться двигаться грациозно и плавно, как она. Ведь если я начну выставлять себя дураком, это точно не поможет завоевать сердце Принцессы.

Я начинаю подниматься, но ноги запутываются, и я с глухим стуком падаю обратно. Кажется, это тело работает лучше, когда я не думаю о ходьбе, разговоре, еде или других действиях. Заклинание, изменившее меня, должно было включать некоторый уровень инстинктов для помощи в таких функциях. Но стоит мне начать слишком много анализировать, я становлюсь только неуклюжее. Не лучший сценарий для того, кто привык всё обдумывать до мелочей.

Может, мне лучше ползти к ней. Я привык передвигаться на четырёх лапах. Это, наверное, будет менее неловко, чем шататься и спотыкаться через весь пол пещеры.

Я начинаю ползти, но быстро осознаю, что это ещё более неловко. Это тело не предназначено для ползания. Острые углы и выступы камней впиваются в колени, а ступни нелепо волочатся позади.

Глаза Сериллы искрятся весельем, её губы плотно сжаты, будто она изо всех сил старается не рассмеяться. Она кладёт сыр на камень и, опираясь руками о гладкий край бассейна, зовёт меня:

— Давай сюда, дракон. Иди ко мне, хороший мальчик. Ты сможешь.

— Почему мне кажется, что ты меня дразнишь? — рычу я.

Она игриво издаёт чмокающий звук губами:

— Сюда, мальчик. Хороший дракон.

— Для тебя я — Принц-Дракон, — отвечаю я, погружая ноги в воду и опуская в неё всё тело. Мои волосы расплываются по поверхности источника, мгновенно впитывая влагу. Я собираю их в ладони, осматривая мокрую прядь.

— Вода приятная, правда? — спрашивает Принцесса.

— Да, но, думаю, её тепло не так впечатляет меня, ведь я и сам постоянно излучаю столько жара.

Она пожимает плечами, отламывает кусок сыра и отправляет его в рот.

Эта вода не так обжигает, как океан, но у меня всё ещё есть несколько ран от воратрицы. Они уже не открытые, но покрыты чем-то вроде чешуйчатого, тёмного материала.

— Не трогай, — предупреждает Серилла. — Это часть процесса заживления, защитный слой, чтобы кожа под ним могла восстановиться. Чешуйки отпадут сами, когда заживление завершится.

Я изучаю свои ладони. На одной из них — царапина от острого камня.

— Эта кожа такая тонкая, словно кожица у ягоды.

— Мы уязвимы, это правда, — тихо отвечает она. — Это цена за то, чтобы хорошо все чувствовать. Ты не можешь быть одновременно закованным в броню и чувствительным к прикосновениям.

— Значит, чтобы испытывать высшее наслаждение, нужно быть готовым к самой ужасной боли.

— Такова человеческая природа. — Она кладёт ладонь на поверхность воды, затем поднимает её и наблюдает, как сверкающие капли стекают с её пальцев.

Я повторяю её движение, наслаждаясь ощущением ряби на воде.

— В форме дракона мои чешуйки чувствительны к давлению, но невозможно ощутить все текстуры объектов, если только не использовать язык. И даже тогда это совсем другое, не то, что с этими. — Я поднимаю мокрые пальцы.

Но, кажется, в её голову закралась печальная мысль. Она едва замечает мой комментарий, её ресницы грустно опускаются, отбрасывая тень на голубые глаза, а уголки губ слегка опускаются. Ей снова больно. Но теперь я понимаю, что есть способы обойти боль, когда она становится невыносимой.

Я двигаюсь к ней по воде.

— Хочешь, я заставлю тебя кончить в третий раз?

— Эм… — Она краснеет и отводит взгляд. — Не сейчас.

— Но ты грустишь. Удовольствие может это исправить.

— Удовольствие — это всего лишь отвлечение, как вино или еда. Оно не убирает печаль. — Она отламывает ещё кусочек сыра. — Открой рот.

Я откидываю голову назад, с подозрением глядя на еду.

— Оно странно пахнет.

— Ты ешь сырые туши животных.

— Это другое. Думаю, мне не понравится.

Она закатывает глаза.

— Ты хоть пробовал?

— Не хочу.

— Дракон, — говорит она, беря меня за челюсть рукой. Её голубые глаза горят, пронизывая меня до глубины души. — Открой, чёрт возьми, рот. Я выпила всё, что ты мне дал, — так что, по крайней мере, можешь съесть то, чем я