Читать книгу - "Спасительная любовь - Эйлин Драйер"

Когда Оливия открыла дверь, стало видно, как снизу, из холла, по главной лестнице поднимались кольца дыма.

— Харпер! — закричала она. — Можно спуститься по черной лестнице?

— Если вы поторопитесь!

— В доме еще есть люди?

— Мы это проверяем. Скорее, красавица!

Она захлопнула дверь и бросилась к Джеку, который пытался натянуть штаны. Она схватила рубашку и подбежала помочь.

— Ливви…

Она набросила рубашку на его мокрые плечи.

— Вот тебе шейные платки, — сказала она, протягивая их ему. — Обмотай ноги. Ты же без туфель.

— Об этом не беспокойся, — ответил он, застегивая штаны и натягивая рубашку. — Надо намочить несколько полотенец — мы будем закрывать ими носы и рты. Ты видишь, откуда поднимается дым?

Ее смех граничил с паникой.

— Отовсюду.

Он кивнул, как если бы такие передряги были для него привычными.

— Помни, надо наклоняться ниже. Дым поднимается кверху. — Он схватил ее за руку. — Пора, Ливви.

Наклонившись над ванной, он намочил полотенца. Она видела, что ему больно, и молилась, чтобы ей удалось свести его вниз по лестнице.

Ей не стоило волноваться. Вперед шагнул Джек. Сжав ее руку, он нащупал ручку двери, повернул ее и открыл дверь. За те несколько минут, которые они потратили на сборы, дым стал гуще, черней и маслянистей. Оливия слышала потрескивание пламени, невнятные крики и стуки.

— Наклонись ниже, — напомнил ей Джек и согнулся сам. Она слышала, как у него вырываются стоны, и старалась не обращать на них внимания.

— Ты разут, — напомнила она ему, идя следом. — Будь осторожен.

Он ухмылялся.

— Надеюсь, как-нибудь спустимся. Закрой полотенцем лицо.

Не разжимая рук, они заглянули в холл и увидели оранжевые огоньки на стенах. Не произнеся ни слова, они повернули на лестницу для слуг. Смотреть было больно, дым жег глаза и легкие. Оливия чувствовала, как он проникает в грудь, несмотря на прижатое к лицу толстое полотенце. Хотелось кашлять. Хотелось плакать. Она молила Бога, чтобы у Джека хватило сил выбраться из дома.

Джек, казалось, видел в темноте. Ступеньки были крутыми и узкими, но он легко ступал по ним. Однако к тому времени, когда они спустились на лестничную площадку второго этажа, он тяжело дышал и пошатывался. Оливия, задыхаясь, напрасно пытаясь глотнуть свежего воздуха, обхватила его за талию.

Она готова была двинуться дальше по следующему пролету, когда услышала странные жалобные звуки.

— Джек, — сказала она, насторожившись, — постой.

Он остановился.

— Что?

Она наклонила голову, прислушиваясь. И снова различила их в общем шуме. Они доносились из какой-то гостиной.

— Кто там? — крикнула она, цепляясь за Джека.

— Мне страшно… — расслышали они тоненький голосок.

— Трэшер? — закричала она. — Трэшер, немедленно выходи оттуда.

— Я не могу… не могу…

Она сделала движение, чтобы отстраниться от Джека, оставив его держаться за стенку.

— Мне надо пойти за ним.

Джек не пустил ее.

— Трэшер? — позвал он и заковылял к двери в гостиную. — Иди сюда, парень. Быстро!

Вдруг Оливия отчетливо поняла, что Джек был на военной службе. Иначе откуда этот властный голос? Он закашлялся, схватился за ребра. Подбежав, она обхватила его рукой.

— Не заставляйте меня! — плакал Трэшер, как маленький ребенок. — Я сгорю!

Джек выпрямился и смотрел в гостиную, как если бы он мог увидеть в ней мальчишку.

— Если ты ничего не видишь, ползи на мой голос! — звал он. — Здесь нет огня, малыш. Просто ложный маневр. Если ты воспользуешься им для маскировки, они не увидят нас!

Слова Джека остановили Оливию. Он наклонился и вглядывался в дым. Она поняла — он не осознавал, что говорил.

— Вы обещаете? — спросил Трэшер.

— Коннорс, выходи оттуда! — выкрикнул Джек. — Торопись! Времени нет!

— Я… не могу…

— Нас схватят! — рявкнул Джек. — Скорей!

И прежде чем Оливия смогла удержать его, Джек нырнул в комнату.

— Джек!

Она шагнула вслед и наткнулась на него, потому что он уже двигался обратно, крепко держа Трэшера. Глаза у мальчишки слезились, лицо под слоем сажи было белым как рыбье брюхо. Оказалось, их бесстрашный Трэшер смертельно боится огня.

— Простите, — рыдал он. — Я смотрел и смотрел, но, клянусь, ничего не видел, пока это не случилось. Я бы сказал.

Оливия не могла понять, о чем он говорит.