Читать книгу - "Порожденная грехом: Часть 2 - Кора Рейли"

Я поднялся и встал лицом к лицу с ним, без оружия. Я потерял пистолет и нож, падая с мотоцикла.

Пеппоне снова бросился на меня, полоснул по предплечью, пронзив жгучей болью. Я стиснул зубы от боли и обхватил рукой его запястье, затем рывком прижал его к себе и ударил головой.

Боль пронзила мне виски, но Пеппоне действительно начал раскачиваться. Я воспользовался моментом его дезориентации и пнул по яйцам. Он упал на колени, и я ударил его коленом в подбородок, вырубая.

Тяжело дыша и истекая кровью из раны на голове и руке, я проклинал Фамилью и свое глупое сердце, которое привело меня в гущу врагов. Все ради девушки.

Но какой девушки, черт побери!

Пуля пробила дыру в дереве рядом со мной, разбросав повсюду кору и оборвав мой гнев. Я пригнулся и спрятался за стволом. Я ощупал лицо на предмет ран от коры, но оно было покрыто кровью, пылью и сеном, так что обнаружить возможные порезы было невозможно.

Пеппоне находился в безопасности от пуль, лёжа на земле. Не то чтобы мне было все равно, если бы они изрешетили его, как гребаный швейцарский сыр, но мне нужны были ответы. После этого я все равно могу убить ублюдка.

Я искал на земле свой пистолет, даже встал на колени, и когда наконец нашел его, то мог бы закричать от триумфа. Я схватил его и подкрался ближе к дому. Сейчас было двое против одного, если я правильно посчитал Кочевников. Теперь, когда мои итальянские «друзья» были мертвы или без сознания, я был один против байкеров. Хотя я был один с самого начала.

Я не мог поверить, что был настолько глуп, что доверился этим ублюдкам. Хотя «доверился» не то слово. Я не совсем доверял им. Я доверял их страху перед их Капо. Конечно, я думал, что Капо принял меня. А может, и нет. Возможно, это была его уловка, но сейчас не время ломать над этим голову. Сначала я должен разобраться со своими противниками.

Я подкрался ближе к дому, но последние несколько шагов от сарая до двери были без защиты. Единственным вариантом было дотащить Пеппоне до машины и вернуться в Нью-Йорк, не уничтожив двух Кочевников.

Но это не вариант. Они представляли опасность для Марселлы, и я не допустил бы этого, даже если бы меня убили, защищая ее.

Я бежал быстрее, чем когда-либо в своей жизни, и со всей силы бросился к двери. Оказавшись внутри, я сразу же начал стрелять, пока у меня не кончились патроны и я не спрятался в узкой ванной. К счастью, прошло еще несколько минут, прежде чем выстрелы Кочевников прекратились. У них либо закончились патроны, либо они просто перезаряжались. Выяснить это можно было только одним способом.

С боевым кличем я вскочил и бросился на кухню, где прятался один из противников. Он атаковал меня осколком от разбитого окна, но я больше не ощущал боли.

Через тридцать минут я вышел из дома с победой, убив обоих противников, но с порезом на руке.

Измученный, страдающий и кипящий от боли, я вернулся туда, где оставил итальянских друзей. Один из них точно был мертв, но Пеппоне шевелился. Я наклонился над ним, направив пистолет, который взял у одного из байкеров, ему в голову. Его глаза затрепетали и, наконец, открылись, а затем сразу же скосились, когда он сфокусировался на стволе.

— Привет, солнышко, — прорычал я с холодной улыбкой. — Думаю, нам нужно поговорить.

— Отвали, — прорычал он.

Я надавил ногой на его грудину, перехватив его дыхание.

— Что это было? — спросил я, сузив глаза.

— Я не стану с тобой разговаривать, грязный байкер.

Я закатил глаза.

— Грязный байкер, это единственное оскорбление, которое твой крошечный мозг может придумать? Хочешь, чтобы я проявил изобретательность, вытягивая из тебя информацию?

— Ничто из того, что ты можешь сделать, не заставит меня говорить.

В общем-то, такое смелое заявление меня бы не обеспокоило, но учитывая, что это был один из людей Луки, шансы на то, что он готов выдержать пытки, были немаленькими. Эрл был творческим человеком и обычно заботился о допросах.

— Если ты так упорно держишь язык за зубами, я должен предположить, что разговор может привести к неприятностям, а это значит, что ты защищаешь своего Капо, я прав?

— Лука не имеет к этому никакого отношения. Мы сделали это для него и для Фамильи.

Я не был уверен, действительно ли я ему поверил. Из-за дуба послышался стон. Опущенно-Глазый медленно просыпался, в отличие от Димо, который выглядел на удивление мертвым.

Найдя в машине веревку, я связал их и поместил в багажник грузовика, прежде чем вернуться в Нью-Йорк. Я кипел. Теперь, когда адреналин улегся, остался только гнев. Я не хотел, чтобы мне пришлось жить, оглядываясь через плечо, не нападут ли на меня снова солдаты Фамильи. Чем ближе я подъезжал к Нью-Йорку, тем больше злился. Когда я наконец остановился перед Сферой, то был вне себя от ярости. Я жаждал крови.

Если за этим убийством стоит Лука, я покончу с ним. Я больше не буду пытаться притворяться хорошим. Если Марселла действительно любит меня, она будет на моей стороне и будет рада, что я убил человека, который не хотел, чтобы мы были вместе.

Марселла

Я не могла сосредоточиться на страницах передо мной, не могла сосредоточиться весь день и вечер. Я отправила Мэддоксу два сообщения и даже позвонила ему, но его телефон был разряжен. Я начинала нервничать.

— Ты все еще ничего не слышал о миссии? — спросила я Маттео в сотый раз.

Я знала, что они обнаружили укрытие Кочевников и планирует нападение сегодня.

— Нет. Но, возможно, у твоего отца будут новости, когда он вернется из туалета. — Маттео усмехнулся, увидев мое кислое лицо. — Не волнуйся так. Он вернется целым и невредимым.

Я действительно не понимала, что он находит смешным. Его юмор был мне сегодня не по вкусу.

— Я ничего не могу поделать. Я до сих пор не уверена на сто процентов, что папа не предпочел бы, чтобы с Мэддоксом произошел несчастный случай, чтобы я была с кем-то другим.

— Твой отец, конечно, не самый большой поклонник Мэддокса, но он хочет, чтобы ты была счастлива, — сказал Маттео.

Он спокойно проверял цифры продаж лекарств на своем ноутбуке, пока я в четвертый раз читала один и тот же отрывок о наших должниках и процентных ставках. Мой мозг казался затуманенным.

Дверь открылась, и папа вернулся из туалета.

— Что-нибудь?

Папа поднял брови.

— Она волнуется из-за Уайта, — сказал Маттео.

Папа покачал головой.

— А что, если что-то пойдет не так? — спросила я в сотый раз, даже если звучала как заезженная пластинка.

Я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме беспокойства за Мэддокса. Это была его первая официальная миссия, может, поэтому я так нервничала. Надо будет спросить у мамы, Джианны и тети Лили, как им удавалось сохранять спокойствие, когда их мужья находились на опасном задании.