Читать книгу - "Ходит черная королева - Юлия Николаевна Николаева"

за мной. Подошла к нему близко, рассматривала его лицо, чувствуя, как с каждой секундой в Саше растет странное напряжение. Оно становилось практически осязаемым, даже подумалось: если коснусь, Ветер просто дернется, как от удара током.

Мне хотелось сказать ему, что он мне важен, что я не знаю, как так вышло, и вообще не понимаю, что происходит между нами, но это и неважно. Потому что он мне действительно дорог. Что я боюсь его потерять, и наверное, поэтому маниакально хватаюсь за людей, которые знают о нем хоть что-то. Поэтому постоянно выпытываю что-то у него, как будто это знание связывает нас с ним.

Но почему-то я не находила слов. Они все казались глупыми, нелепыми, вычурными. Неуместными. Я даже не смогла заставить себя просто обнять его, хотя мне этого хотелось. Саша смотрел слишком напряженно, и я не могла понять, что происходит с ним. Как он оценивает нашу дружбу, чего ждет от меня?

Я улыбнулась, делая шаг назад.

– Пожалуй, можно заночевать и тут, – сказала, отворачиваясь.

– Конечно, – кивнул Саша. Напряжение не ушло, но градус ощутимо упал. – Пойдем, я тебя провожу.

Вместе мы поднялись наверх, мне отвели ту же комнату, что в прошлый раз, когда я жила у Ветра.

– Если что-то понадобится… – начал Саша и замолчал, я кивнула. Он тоже кивнул и пошел в сторону своей комнаты. Я посмотрела на его спину и снова не удержалась:

– Та девушка, от которой ты стараешься держаться подальше – это твоя бывшая жена?

Ветер замер, наклонил голову. Так и стоял ко мне спиной добрых полминуты. Потом все же повернулся.

– Нет, – качнул головой и добавил: – Спокойной ночи, Ирэн.

– Спокойной ночи, – прошептала я, не уверенная, что он услышал.

Приняв душ, легла в кровать с телефоном, открыла диалог с мамой, не зная, что написать. Представляю, как она нервничает там, я ведь напала на нее, вывалила информацию, которой она не ожидала. Мама теперь голову ломает, откуда я вообще о Карташове знаю. Да уж…

Мам, просто мы с Кириллом понравились друг другу и чуть не оказались в одной постели, даже невзирая на то, что он женат. Сердечный приступ обеспечен. Скажу, что мы случайно познакомились, пока я работала на Савицкую. И что зашел разговор о прошлом, вот я и узнала в истории мамы историю Кирилла.

Сердце сжалось. Тогда она ведь будет думать о нем. Что он не забыл за столько лет ту девчонку, что его любила. А если она все еще его любит? Нет, нет, она любит папу, она никогда так с ним не поступит. Да откровенно говоря, Кирилл может сколько угодно ностальгировать о прошлом, но это не значит, что он захочет сходиться с мамой.

“Мам, я тебя люблю, не переживай, завтра поговорим. Все будет хорошо”, – написала в итоге, потому что на разговор уже не было сил. Спрятала телефон под подушку, закрыла глаза и вырубилась в один момент, даже не дождавшись ответа.

Проснулась я поздно. Кровать стояла в тени, а стресс выжал из меня все силы. Часы показывали без пятнадцати одиннадцать, охнув, я села, оглядываясь. Была уверена в том, что Ветра дома уже нет, быстро одевшись и почистив зубы пальцем, спустилась вниз.

Так и есть, Инна Сергеевна сообщила, что Александр Геннадьевич отбыл около девяти утра, и предложила мне позавтракать. Я не стала отказываться. Дома все равно шаром покати, в кафе ехать не хочется, а Инна Сергеевна готовит вкусно. Даже мегерой не смотрела на меня, была более чем любезна, но я все же не стала вступать в диалог.

– Александр Геннадьевич просил вам передать, – домоправительница вручила мне листок, я поблагодарила, принимая его.

Список участников промоакции. Саша даже выделил тех, кто подходит под указанный Аленой возраст. Точнее всех, кому до двадцати. Их оказалось всего четверо. Адреса тоже прилагались, но я полезла в интернет. Мне повезло, двое парней были брюнетами, третий – полным. Оставался один: худощавый блондин по имени Артем Павлов. Что ж, Артем, к тебе мы и наведаемся. По данным соцсетей Артем учился в местном ВУЗе, так что после обеда должен был быть дома.

Я заехала к себе, приняв душ, переоделась и отправилась к маме. Поговорить с ней не помешает. Папа был на работе, и я этому порадовалась. Отчего-то перед ним было стыдно. Словно он оказался случайно запятнан грязью, которой не заслуживал.

Поведала я маме ту историю, что придумала вчера. Она только головой качала, кусая губы. А я думала: она очень хороша, несмотря на возраст. Наверное, жаль с какой-то стороны, что у них с Кириллом не получилось, а с другой, папа заслуживает счастья, и он действительно его заслужил, когда принял маму, позвал с собой, женился, невзирая на то, что до конца не мог быть уверенным в том, что я его дочь. И я видела: мама это понимает. И любит папу, и не бросит ради мифической надежды на воскрешение былой любви.

– Вот как бывает в жизни, – мама качала головой. – Свела судьба… Я, конечно, знала, о нем. То есть кем он стал, чем занимается… Но и в голову не пришло бы связаться с ним. Он сделал свой выбор, и я. Я достойна лучшего.

– Да, – кивнула я, улыбнувшись. – Это так, мам. И еще: я знаю, что мой папа – это действительно мой папа.

Она улыбнулась, облегченно выдыхая. Обняла меня.

– Он не хотел делать тест, – прошептала мне на ухо. – Сказал, ему неважно, потому что ты его дочь. Он у нас такой хороший, Ириш. Иногда я думаю, что не заслуживаю его. Он не просто спас меня тогда… Он сделал меня по-настоящему счастливой.

– И это здорово, мам, – я погладила ее по щеке. – Давай не будем рассказывать ему, ладно? Ни к чему это. Лучше поужинаем как-нибудь на недельке все вместе? Я угощаю, ты выбираешь место.

Мама рассмеялась сквозь слезы и снова меня обняла. Я крепко прижала ее к себе, некстати подумав: прав был Ветер, именно эмоции делают нас живыми.

В квартиру Артема Павлова я звонила около пяти. Рассчитывала, что из института он уже пришел, а гулять еще не ушел. Родители, если работают, должны отсутствовать. Жил Павлов, кстати, в районе девчонок, так что я была уверена, что тяну счастливый билет. Дождалась, пока из подъезда вышла девчушка лет десяти, и скользнула внутрь, так больше шансов, что паренек не отобьется от разговора. На мой звонок ответил голос из-за двери:

– Вы кто?

Что-то не очень приветливо.

– Я расследую дело об исчезновении двух