Читать книгу - "Кёсем-султан. Дорога к власти - Ширин Мелек"

Хотя нет, простым этот сон никак быть не мог! И кошмаром – тоже. В кошмаре люди пугаются, а Кёсем до сих пор чувствовала безграничное тепло, окутавшее ее при виде юной Сафие-султан. Но что именно девушка хотела сказать?

Быть осторожней? Да куда же еще-то осторожней? Кёсем и без того не ведет себя беспечно!

Кусая губы и поминутно вздыхая, Кёсем проворочалась в постели до самого рассвета. Сон к ней больше не шел.

* * *

Ветер, напоенный ароматами роз, приносил с собой пение птиц, журчание фонтанов, стрекот цикад… Сады султанского дворца всегда казались Кёсем сошедшими прямиком со страниц старинных книг, повествующих о храбрых принцах и хитроумных наложницах, огненных ифритах и жаждущих богатств купеческих сыновьях… Множество сказок и легенд уже успело развеяться в пыль: принцы один за другим оказывались сумасшедшими или подлецами (и ведь не скажешь, что лучше!), хитроумные наложницы строили одна другой козни, и ставкой часто становилась жизнь, а ифриты и купеческие сыновья бродили где-то уж очень далеко, не заглядывая в покои султанш. Но вот сады оставались, радуя глаз и напитывая душу покоем.

Сады разбили на месте, где ранее византийцы возвели крепость, и остатки старинных стен еще напоминали о былых временах, но буйная растительность обнимала развалины, словно юная наложница – престарелого господина, и уже не разглядеть было за вьющимися побегами роз ни выщербленные кирпичи, ни следы от пушечных ядер. То тут, то там из зелени выныривали беседки и изящные павильоны, призванные услаждать сердца тех, кому посчастливилось бродить по усыпанным желтым песком дорожкам, ведущим из ниоткуда в никуда. Кажется, сады воплощали саму суть гарема, мелькнуло в голове у Кёсем. «Мы все появились здесь словно бы ниоткуда – и куда мы придем? Где растворится память о нас и наших деяниях? А сады будут продолжать цвести, и соловьи не устанут петь, как пели за сотни лет до нас и будут петь сотни лет спустя…» Почему-то мысль эта не принесла горечи – лишь мягкую, светлую грусть.

Сколько раз они с Башар ходили по этим дорожкам? Юными девчонками торопливо бегали с очередным поручением Сафие-султан или же втроем с Хадидже, стараясь выглядеть степенными, но всё равно то и дело срываясь на быстрый шаг. Девушками, влюбившимися впервые в жизни, – именно в садах они поверяли друг другу тайны сердца, раскрываясь и получая ответную откровенность. Женщинами, обладающими влиянием и властью, – тут уже неторопливая походка получалась сама собой, безо всяких усилий… Где она, та первая любовь? Где взволнованный трепет юного сердца, где сбитое дыхание и смущенные улыбки? Как быстро прошли те счастливые годы! А розы всё цветут, и птицы по-прежнему томятся в ожидании брачной поры.

Тургай убежал чуть вперед, заинтересовавшись редкой бабочкой, разноцветные крылья которой трепетали над ярко-алым цветком. Вот оно – продолжение, в котором и жизнь, и трепет, и открытия… Вот оно – то, ради чего только и стоит жить.

– У меня болит душа, когда я смотрю на тебя, – внезапно сказала Башар, и Кёсем вынырнула из бездумной печали, светлой и легкой. Как будто слова подруги сдернули прекрасную шелковую кисею с безобразной старухи-реальности.

Показалось – или даже лучи солнца потускнели?

Да нет, показалось, конечно же.

– Что я могу поделать? – пожала плечами Кёсем. – Всё во власти Аллаха.

– И султана. – Башар не удержалась, поддела-таки. Она всегда умела проехаться по живому, вскрыть раны, которые ныли, но разговоры с ней были целительными. Они помогали понять, на каком свете ты находишься. Словно лекарь, выпускающий гной из тела, Башар умела лечить язвы души.

– Да, – кивнула Кёсем, – несомненно, всё во власти султана, да продлит Аллах его дни.

Подруги немного помолчали. Бабочка, которой был так увлечен Тургай, улетела, и мальчик прибежал обратно к той, кого считал матерью, и той, которая была его матерью на самом деле. Топазовый медальон болтался на шее ребенка.

– Он никогда его не снимает? – внезапно спросила Кёсем, гладя мальчика по голове.

– Никогда, – ответила Башар. – Мало ли…

– Да, мало ли…

Пожалуй, они и сами толком не понимали, что имели в виду, но медальон казался им обеим вещью, несомненно, благословенной. Тургай рос крепким и смышленым, почти не болел, так почему бы ему и не продолжать носить такой милый подарок? А то и впрямь, мало ли…

– Он привык. – Башар тоже обняла ребенка, и тот, нетерпеливо отмахнувшись, снова убежал, на сей раз к развалинам старинной башни. Наверное, тоже византийской, но кто ее знает… – Привык, ему нравится. Не снимает его даже во сне.

– Это хорошо.

И вновь молчание – такое хрупкое, такое отчаянное… Никто не хотел первым его нарушить. Особенно если учесть, что соглядатаи могут таиться за каждым углом.

У гарема всегда и везде имеются уши. Разговаривать о чем-то нужно обиняками, иначе никак. Неусыпный надзор всегда и везде – они обе привыкли к этому. Башар, правда, успела и свободной себя почувствовать… Может, поэтому она и рискнула заговорить первой?

– В мире нынче неспокойно, знаешь… Люди желают друг другу зла. И таких людей становится все больше. Даже сюда наверняка долетают порою слухи.

– Слухи долетают, – спокойно согласилась Кёсем, а затем добавила, повысив голос: – Но султан, да пребудет над ним простертой длань Аллаха, делает все, чтобы злые люди не потревожили нас здесь.

Кривоватая усмешка мелькнула на лице Башар, а Кёсем даже этого не могла себе позволить, лицо ее застыло в безмятежном выражении, хотя в груди бушевала буря. Да уж, действительно «люди желают друг другу зла», сложно сказать иначе. Две жены Османа, две новые жены, каждая из знатного семейства, и у каждой имеется родня… Но друг другу глотки они перегрызут чуть позже. Пока обе партии объединились против «девочек Кёсем», Хадидже и Мейлишах. А кто их защищает? Кто стоит щитом перед озверелыми придворными, окончательно утратившими чувство меры, совесть, стыд, честь? Правильно, Кёсем-султан. Значит, она и есть первая мишень для жадных и честолюбивых скотов, рискнувших назваться султанскими родичами!

– Султан велик, – сделав паузу, значительным тоном произнесла Башар. – Каждый день мой муж и его брат говорят, как же хорошо, что династия Османов послана Аллахом для нашей защиты! И я всегда соглашаюсь с ними. Равно как и вся наша родня.

Башар мило улыбнулась, и Кёсем ответила ей такой же улыбкой. Если кто-либо слышит этот разговор, тем лучше: Осману донесут, что две женщины, одну из которых он когда-то называл тетушкой и даже матерью, не собираются злоумышлять против него. А на самом деле разговор теперь пошел о важных вещах. Башар не зря упомянула не только мужа, но и брата, да и вообще родню. Это знак, что она пришла говорить от имени всего многочисленного клана.

– Твоя родня мудра, и благословение Аллаха над твоей семьей, – серьезно сказала Кёсем. Слова эти шли от самого ее сердца. О, если б звезды встали иначе! Если б Картал… а, да что теперь говорить!