Читать книгу - "Князь сердца моего - Елена Арсеньева"

Анжель впала в полное оцепенение и уже не чувствовала нитолчков, ни тычков, не сознавала, что Оливье и Гарофано все еще волокут еевперед. Может быть, оттого, что среди этого сонмища людей, озабоченных лишьспасением собственной жизни, только они думали о спасении ближнего своего, Богпростер над ними милосердную свою десницу и помог почти беспрепятственно дойтидо другого берега.

И все трое тут же рухнули на эту спасительную надежнуютвердь, мечтая лишь об одном: никогда более с нее не подниматься. Рядом так же,как они, падали люди, целовали землю. Плакали, смеялись, кто-то блаженнозатянул:

– Vive Henry Quatre, vive ce roi vaillant![46]

И вдруг тысячеголосый вопль ужаса заставил их вскочить.

Мост рухнул.

Мост не выдержал тяжести пушек, и люди, лошади, повозки –все рухнуло в реку. Лед крошился, и Березина поглощала людей, жерла орудий иобломки моста. Многие пытались забраться на льдины, но это не удалось никому.

Де ла Фонтейн, Анжель и Гарофано, оцепенев, смотрели настрашную картину всеобщей гибели.

– Русские! Проклятые русские! – выкрикнул Гарофано, сненавистью грозя кулаком противоположному берегу, и этот крик подхватилистоявшие вокруг:

– Проклятые русские!

– Идиот! – огрызнулся Оливье, смотревший на гибельные волны.И вдруг лицо его приняло изумленное выражение: – Ma foi![47] Да ведь это...

Гарофано и Анжель проследили за его взглядом и увиделинемолодую женщину, угодившую между двух льдин, точно в тиски. Растрепанныеполуседые волосы ее свисали на лицо, а изо рта рвался нечеловеческий вопль.

Не успели Анжель и Гарофано моргнуть глазом, как Оливьеоказался у кромки берега и проворно перескочил на застрявший обломок козел. Тотугрожающе закачался, но ловкий Оливье, точно канатоходец, сумел сохранитьравновесие и опустил в воду эфес сабли. Женщина рванулась к нему всем телом,словно огромная рыбина, и так вцепилась в эфес, что едва не сдернула в воду иОливье. Она была слишком тяжела; вдобавок длинные юбки, облепившие ноги, тянулина дно. Счастье, что подоспел Гарофано с веревкою, не то спасаемая утащила быспасателя за собой под лед!

Вдвоем они вытащили из воды даму. Вид ее был ужасен, иГарофано воскликнул:

– Идите немедля в деревню, сударыня! Там костры, там высможете обсохнуть и обогреться.

Дама послушно побрела в гору, с трудом передвигая ноги, ноОливье схватил ее за руку:

– Постойте, сударыня! Анжель, неужели ты не узнаешь?..

Он осекся, увидев, как побледнела Анжель, однако она небросилась в объятия к спасенной женщине, как ждал Оливье, а, наоборот,отшатнулась, пролепетав «маман» с таким страхом, что де ла Фонтейн понял: он сделалчто-то не то.

Женщина отбросила с лица мокрые пряди. Лоб ее и нос казалисьиссиня-бледными по контрасту со щеками, которые были сильно натерты румянами:даже купание в Березине не смыло жгучей краски. Платье, слишком смелообнажавшее иссохшие шею и грудь, тоже было вызывающе-красного цвета и вдобавокразорванное чуть ли не до талии. Подобных женщин Анжель часто видела привойске, она ведь и сама еще недавно была одной из них. Такие валяются подтелегами с кем попало, покупая кусок хлеба своим телом. Итак... графиняд’Армонти сама дошла до того, на что хладнокровно обрекла свою невестку!

Анжель зашлась хриплым горловым смехом, но тут же и умолкла,охваченная страхом: в последний раз она видела графиню, когда та продавала ееЛелупу; и теперь, когда Анжель не сомневалась, что навеки избавлена от этогозверя, маман появилась снова... как будто волк-оборотень воплотился в нее.

Графиня не меньше невестки была удивлена этой внезапнойвстречей, но пришла в себя гораздо быстрее и фамильярно окликнула ее:

– У тебя новый плащ и теплая шубка, Анжель? Вижу, тебе пошлана пользу та партия, которую я тебе устроила! Не пора ли мне получить моикомиссионные? Дай мне или плащ, или шубу – и я пойду обсушусь, как советует мнеэтот бравый лейтенант!

Она бросила зазывный взгляд на рядового Гарофано, специальнопольстив ему.

– Как погляжу, Анжель, у тебя теперь сразу два покровителя?Не поделишься ли одним со своей бывшей belle-mére?[48]

Оливье и Гарофано ахнули в голос, в изумлении взирая то наспасенную потаскуху, то на Анжель. Та демонстративно отвернулась, пытаясьскрыть злые слезы. Но смотреть было больше некуда, кроме как на реку, а тампо-прежнему гибли люди, и вот тут-то для Анжель было уготовано еще одно, самоестрашное испытание.

Какой-то человек балансировал на льдине совсем недалеко отберега, так что его лицо, выбеленное ужасом, было отчетливо видно. Товарищи,зайдя чуть ли не по пояс в воду, протягивали ему ружейные приклады, убеждаясделать спасительный прыжок, но человек тот медлил. И льдина опасно накренилась,он потерял равновесие и упал в воду. Он рванулся плыть, но стоявшая торчкомльдина, с которой он сорвался, упала плашмя и встретилaсь с другой, котораянеслась по течению и как раз стремительно соскальзывала с высоко поднявшейсяволны. Острые зазубренные края двух льдин с лeту сомкнулись на шеенесчастного... И через мгновение что-то темное покатилось, разбрызгиваякровавые капли по льдине-убийце. Из шеи жертвы фонтаном била кровь, иобезглавленное тело еще несколько мгновений билось в волнах, размахивая руками,пока не кануло на дно среди мертвенной тишины, сковывавшей оба берега до техпор, пока ее не прорезал пронзительный женский крик:

– Меркурий!

* * *

Анжель не знала, откуда взялось это имя, однако сейчас,наяву, ожил полузабытый призрак: человек с отрубленной головой выходитдеревянной поступью на яркий лунный свет, словно предупреждая о чем-то, – итяжело падает, а над ним, белый и светящийся, взмывает в сине-черные небесавоздушный шар.

Она повернулась к старой графине, которая побелела,казалось, еще больше. Несколько мгновений Анжель пристально смотрела на нее, апотом вдруг выговорила непослушными губами еще одно почему-то знакомое имя:

– Мадам Жизель?..

И та отозвалась, как эхо:

– Ангелина?..