Читать книгу - "Цвет любви - Кэтрин Тейлор"

Александр тоже перестал улыбаться, побледнел.

— Что с Сарой? Она ранена?

Джонатан кивает, набирает номер в мобильнике.

— Ее как раз оперируют, — заявляет он и подносит телефон к уху.

— Тяжелая операция? — сразу же интересуется Александр.

— Он не сказал, — отвечает Джонатан, и я вижу, как напряжены мышцы его лица.

Александр настолько шокирован, что некоторое время смотрит прямо перед собой.

— А как это случилось? — спрашивает он вдруг.

— Шофер потерял контроль над автомобилем. На обратном пути из аэропорта его подрезала обгонявшая их машина, он въехал в ограждение. Сара и Хастингс получили травмы. Ее… — Джонатан поднимает руку, начинает говорить в телефон. — Стивен, мне немедленно нужен лимузин. Да, сейчас, — подтверждает он, намереваясь тут же закончить разговор. Но, очевидно, Стивену есть что сказать ему, поскольку он замирает, снова прижимает телефон к уху, прислушивается. Напряженно морщит лоб, вдруг смотрит на меня, затем быстро благодарит и повторяет, что Стивену нужно срочно приехать, а затем кладет трубку. — Их обоих отвезли в больницу имени короля Эдуарда VII, — заканчивает он фразу, начатую до разговора по телефону.

— А твой отец? — спрашиваю я. — Он тоже ранен?

Джонатан останавливается, смотрит на меня.

— С ним все в порядке, по крайней мере он смог позвонить мне, — отвечает он, и в его голосе отчетливо слышится гнев. — Значит, скорее всего, он не ранен. — Кажется, будто он готов упрекнуть в этом своего отца.

— Хантер, это не его вина. — Александр смотрит на Джонатана странным пристальным взглядом. — Он ничего не мог сделать.

Джонатан только фыркает, широким шагом направляется к двери. Александр идет за ним, я тоже рефлекторно хватаю сумочку, все еще стоящую на диване, и собираюсь догнать мужчин. Однако вдруг замираю в нерешительности. Джонатан сказал, что я могу пойти с ним к Саре, и я хочу быть с ним, именно сейчас — но произошла непредвиденная, нестандартная ситуация, и я боюсь помешать или оказаться лишней.

Джонатан замечает, что я остановилась, и оборачивается. Кажется, он на миг задумывается, затем требовательно протягивает руку, машет мне.

— Идем. Быстро.

Он дожидается, пока я догоню их, подталкивает меня к двери.

Кэтрин Шепард, сидящая на своем месте, смотрит на меня со странной смесью враждебности и любопытства, и ее взгляд напоминает мне о случившемся в кабинете. Мне тяжело переварить перемену чувств, от горячего секса с Джонатаном до несчастья с его сестрой, и я вдруг спрашиваю себя, догадывается ли она на самом деле, что происходит между мной и Джонатаном и насколько все плохо. Но у меня совершенно нет времени думать об этом, поскольку Джонатан торопит. По крайней мере ясно одно: он действительно хочет, чтобы я пошла с ним.

В лифте я вижу по лицам обоих, насколько они нервничают.

— Твой отец ничего не говорил по поводу ранения твоей сестры? — спрашиваю я.

Джонатан делает глубокий вздох, как будто ему требуется время, чтобы собраться с мыслями для ответа.

— Он сказал, ей придавило ногу, у нее было сильное кровотечение. Но она была в сознании.

— Похоже, угрозы для жизни нет, — говорю я, пытаясь успокоить его, но вижу по его лицу, что у меня получилось плохо.

— У больницы имени короля Эдуарда VII отличная репутация, — произносит Александр, кажущийся таким же напряженным, как и Джонатан, но, в отличие от своего компаньона, он предпочитает снимать стресс разговорами.

Он объясняет мне, что это частная клиника в Мэрилебоне, одна из лучших в Лондоне, где уже лечился принц Филипп.

— Они сделают для Сары все, что возможно, — говорит он, и это звучит как заклинание.

Как только открываются двери лифта, мужчины бросаются в фойе, и я с трудом поспеваю за ними. На улице нас ждет лимузин, и вскоре мы уже мчимся по городу. Джонатан пытается еще раз дозвониться до отца, но попадает только на голосовую почту, что, очевидно, раздражает его еще сильнее. Затем он пытается позвонить в клинику, после долгих переговоров с регистратором узнает только то, что Сара Хантингтон была принята и сейчас находится на лечении, больше ничего.

— Проклятье! — Положив трубку, Джонатан ругается вслух, и это яснее всего остального свидетельствует о том, насколько он взволнован.

— Все наверняка не так плохо, — говорю я, но, встретившись взглядом с Джонатаном, понимаю, что для него все плохо. Очень плохо. В его глазах я впервые вижу неприкрытый страх.

При виде этого у меня сжимается сердце, мне так хочется прикоснуться к нему, утешить, но я не осмеливаюсь, потому что напротив нас сидит Александр. Хоть он и погружен в мысли, часто смотрит в окно, но время от времени поглядывает на меня и Джонатана с задумчивым выражением лица.

Кроме того, я не уверена, нужно ли Джонатану вообще мое утешение, потому что он кажется очень отстраненным, смотрит прямо перед собой.

Мы молчим до самой клиники, расположенной на Бомонт-стрит, большого многоэтажного здания с белым цоколем и множеством окон в красной кирпичной стене, идеально вписывающейся в улицу. Оно даже немного напоминает отель с мачтой для флага над обсаженным буками входом.