Читать книгу - "Отверженная жена дракона - Кира Иствуд"

class="p1">– Хм… а у меня имеется право голоса?

– Нет. И тебе надо одеться тоже! Расхаживать так… неприлично!

– Как скажешь, моя принцесса-кролик, – посмеивается дракон.

Он щёлкает пальцами, призывая тени, которые ложатся на его бёдра и ноги чёрной живой тканью. Мне он одежду не даёт. Вместо этого, поправив одеяльный кокон, прижимает к себе, поднимается с кресла и выносит меня из комнаты.

Пока он несёт меня через замок так легко, будто я легче пушинки. Я оглядываюсь по сторонам. Вокруг всё спокойно и пустынно, будто вовсе ничего не произошло. Эхо шагов разносится по коридору. Через окна проникает красноватый свет почти закатившегося за гряду деревьев солнца. Алые всполохи отражаются в глазах Клоинфарна.

С лица мужчины пропала ужасающая бледность, рана на шее почти затянулась, а в уголках тёмных глаз затаилась непривычная теплота. Она отзывается в моём сердце щекоткой, будто бабочка взмахнула крыльями.

Удивительно, как Клоинфарн изменился всего за один день. Мужчина выглядит так, словно все эти годы его душу мучила глубокая заноза. Она гноилась и ныла, не давая ему покоя, а сегодня вдруг рассосалась. И боль ушла. Хотя её эхо ещё звенит в закоулках его души.

Я замечаю её, когда мужчина смотрит на меня, слышу в интонациях его голоса. Дракон пытается скрыться за ухмылками и шутками, но я без труда читаю его.

Оказывается, это совсем несложно, если знать, на что обращать внимание.

– Как там Тис? – спрашиваю я, рассматривая Клоинфарна.

– Потрёпан, но жить будет.

– А Бран?

– Здесь не уверен… – уклончиво отвечает он.

– Клоин… – тише зову я.

– М? – он останавливается возле двери в ванную, и наши глаза встречаются.

Мне вдруг остро хочется сказать ему что-то хорошее, но я не знаю что. Фразы возникают в голове, но тут же лопаются как мыльные пузыри. Прежде чем я на что-то решаюсь, Клоинфарн наклоняется и целует – мягко, нежно, будто тоже желая мне что-то сказать и тоже не находя слов.

Прикрыв глаза, я отвечаю, прихватывая губами прохладные мужские губы, согревая их дыханием, робко касаясь языком.

Это почти невинно, но всё моё тело с жаром откликается на ласку. Внутренний зверь тянется к дракону так, будто без него не может жить. Сердце подскакивает и начинает оглушительно колотиться в горле.

Я чувствую, как наливаются сталью руки Клоинфарна, прижимая меня ближе. Как более страстным становится наш поцелуй, будто нас накрывает волна и утягивает в океан.

– Бездна, – хрипло выругивается дракон, всё же оторвавшись от меня. – Выпустить тебя из рук – настоящая пытка, Адель, – выдыхает он, глядя на мои влажные от поцелуя губы. – … хочешь, я помогу тебе принять ванну?

Да-да-да! – тарабанит лапами внутренний зверь.

– …нет, – говорю я. Но интонация получается вопросительная.

– Ты уверена?

Нет!

– Уверена, – отвечаю, облизнув губы.

Глаза Клоинфарна вспыхивают синим. Он улыбается как настоящий демон из сказки, будто знает все мои мысли и желания.

– Почему-то мне хочется тебя поуговаривать, – его голос и взгляд завораживают.

Он снова меня целует, и я снова таю от каждого движения его губ и языка. Чувствую себя маслицем, которое вынесли под солнце. Мне начинает казаться, что если бы дракон не спрашивал, то я вообще ничему бы не сопротивлялась.

Раньше он не задавал столько вопросов, просто делал, что ему вздумается. Всё потому, что теперь он знает правду? Знает, что я не предавала его… Воспринимает ли он меня как Адалин, или всё же видит во мне Адель? Что если целуя меня, он думает лишь о той, кем я была в прошлой жизни?

Эти мысли скребутся в голове беспокойными жуками, сбивая романтический настрой. Поэтому я отворачиваю лицо, прерывая поцелуй, и говорю со всей твёрдостью, на какую способна:

– Мне надо немного подумать. В одиночестве.

– …понимаю, – отвечает Клоинфарн, но в его тёмных глазах мелькает эхо боли. – Если что-то понадобится, позови меня, прикоснувшись к метке. Я услышу.

– Хорошо…

– И приготовься к разговору, Адель. Нам многое надо обсудить.

***

С помощью магии Клоин наполняет ванну и уходит.

Я моюсь не торопясь.

Волшебным образом вода смывает не только грязь, но и часть тревожных мыслей. Воспоминания о прошлой жизни мелькают в памяти, но больше не впиваются в сердце ядовитыми иглами. Они вроде про меня, но одновременно они о времени, которое было давным-давно, словно о далёком полузабытом детстве.

Сидя в воде по самый нос и медленно распутывая волосы, я размышляю о сердце Клоинфарна, которое нужно скорее найти. И о том, исчез ли дух Эйды, или он всё ещё витает где-то рядом – невидимый и беспокойный.

А ещё я размышляю над своим отношением к дракону.

Пытаюсь понять, что именно я к нему чувствую. Это любовь? Или это эхо любви, которую я испытывала к нему в прошлой жизни? Мне безумно нравится то, что между нами происходит, но одновременно с тем всё поменялось уж слишком резко.

Разум попросту не поспевает за эмоциями и желаниями тела.

Ещё вчера мы почти ненавидели друг друга …а сегодня не можем распустить объятий. Вчера он обвинял меня в предательстве …а сегодня так ласково целует, будто я самое ценное сокровище.

Мой внутренний зверь, моя душа, моё сердце – приняли Клоинфарна и не допускали, что может быть иначе. Но стоило включить разум, как вопросы и сомнения костями застревали в горле.

“Тебе мешает твоя голова!” – однажды сказал мне брат и, похоже, был прав.

Я хмыкаю, растирая по телу душистую пену.

Когда меня звали Адалин – я была наивной, доброй и во многом смелой… Но при этом неуверенной в себе, запутавшейся, растерянной – мне не на кого было опереться. Но теперь я стала другой. Теперь меня зовут Адель. И я ощущаю себя гораздо более сильной.

Ирония в том, что эту силу мне подарила семья.

Клоинфарн желал Эйде боли. Хотел жестоко отомстить, но притянув её-мою душу, он заставил меня родиться у самых любящих родителей на свете. Я росла, не зная забот. Отец бесконечно баловал меня, мама во всём поддерживала. Глядя на них, я видела пример счастливой пары, где каждый заботился о чувствах друг друга.

Слабая магия? Отказывающийся пробуждаться внутренний зверь? Ничто из этого никогда не казалось мне особенной проблемой, потому что любовь семьи окружала меня неприступной стеной. К чему бы я ни тянула руку – мне всё давали, как бы я не ошибалась – меня любили, но при этом учили ответственности, уважению к миру и к себе.

“Если тебе, правда, что-то нужно – дерись за это!” – однажды заявил папа.

“У мужчин