Читать книгу - "Секреты модельной общаги - Фил Оу"

Мои мысли неизбежно переключились на Робера и те гигантские возможности, которые могли бы открыться передо мной благодаря нашим отношениям. Фотограф Люции явно был еще тем бабником, любителем моделей, нашедшим замену Люции спустя каких-то два года совместной жизни. Но Робер был не такой, я точно знала. Это сразу чувствовалось по его поведению. Теперь, когда Светлана благополучно убралась из общаги, я принесла цветы из кухни и впервые как следует их разглядела. Мне показалось, что они могут приободрить Люцию, но главное — мне просто хотелось полюбоваться ими без пристального надзора русской.

Красивый, элегантно составленный букет. Аромат цветов послужил приятным дополнением к странному запашку, до сих пор витавшему в гостиной. В нашу квартирку словно ворвался сноп радости прямо из заснеженного мира за окном. Я опасалась, что Люция не слишком обрадуется (цветы могли напомнить ей о потерянной любви), но мне очень хотелось рассмотреть их, потрогать, подумать о том, что они олицетворяют для меня в отношениях с Робером.

Люция бросила взгляд на букет и вопросительно посмотрела на меня.

— Прости, — сказала я, слегка смущенная тем, что не справилась с собой в присутствии этой бедняжки, чье сердце было так грубо растоптано. — Они от… одного мужчины.

— Хорошо, — сказал Люция.

Мне показалось, что она опять сорвется, но ей удалось взять себя в руки и не повалиться на диван, зайдясь рыданиями.

Тот факт, что словачка только что открыла перед нами душу, позволил мне довериться ей. Если так получилось, что она прервала уже готовое сорваться с губ признание насчет Робера, то, возможно, она могла выслушать его вместо русской.

— Люция, — неуверенно начала я. Даже мама ничего об этом не знала.

— Да?

— Послушай, я хочу кое-что рассказать о том… мужчине, который прислал цветы. В общем, я попала в переплет.

— Какой? — заинтересованно спросила она, слегка подвинувшись на диване.

— Я хочу спросить, что бы ты сделала… если бы… ну… одна из твоих подруг влюбилась в кое- кого, хотя ты уверена, что это глупо, и они совсем не подходят друг другу, но она тебя не слушает. А кроме того, тебе кажется, что ты сама начала влюбляться в того же парня. И на самом деле ему нравишься ты, а не она?

— Подруга, говоришь? — переспросила Люция. — Насколько близкая?

Признаться, что это Светлана? В последний момент я струсила.

— Ну… хм… не самая близкая подруга, наверное… — промямлила я.

— Что ж, у меня была ситуация с одной девчонкой из агентства, которой приглянулся мой- мой…

Дойдя до имени своего бывшего бойфренда, она не смогла преодолеть этот барьер и вновь разревелась.

«Отличный ход, Хизер», — сказала я себе, машинально вручая Люции очередную бумажную салфетку. Выбрала себе по-настоящему стойкую наперсницу. Салфетки кончились, и мне пришлось сходить в ванную за рулоном туалетной бумаги: исландка, стараясь, видимо, завоевать наше расположение, прошлась по магазинам и затоварила нас самым грубым и толстым бумажным изделием.

Больше я не затрагивала болезненных тем, а цветы вновь переместила на кухню, водрузив на холодильник, где они не будут так бросаться в глаза.

Снег за окошком продолжал сыпать не переставая, и я включила телевизор, лишь бы отвлечь Люцию от ее горя, да и самой отвлечься. По одному из каналов классики показывали старое черно-белое кино. Люция вспомнила, что видела его в детстве дублированным. Это была романтическая комедия. Я спустилась в гастроном на первый этаж и купила нам целую пинту мороженого, хотя знала, что завтра об этом очень пожалею. Ну и ладно. Фильм успокоил Люцию, я тоже расслабилась, позволив актерам со старомодным акцентом вести остроумный диалог, перенося меня тем самым в другое место и время, когда Голливуд делал все, чтобы девушки, заслуживавшие того, добивались и мужчины, и денег. Мы тогда не были моделями обеспокоенными проблемами собственного веса и тем, как выжить в Нью-Йорке при такой конкуренции. Мы превратились в двух девчонок, одна из которых только что всласть нарыдалась, а теперь они вместе смотрели кино и лакомились мороженым.

В тот вечер Светлана вернулась чуть раньше обычного: холод и снег даже ей помешали уйти в загул до половины пятого утра.

Почему-то у меня совершенно вылетело из головы вновь поднять тему Робера.